— Каким ты был, когда жил в Гарварде? – спросила она, водя пальчиком по его груди. – Худым и бледным?

Бен тихо рассмеялся.

— Нет, но тот парень не смог бы выжить в Техасе и работать в качестве погонщика скота.

— Должно быть, жизнь в Техасе сильно отличалась от того, к чему ты привык.

— Я освоился, — улыбнулся Бен, вспоминая, — Вначале я даже не знал, как связать петлю. Мне пришлось изучать многие вещи опытным путем.

— Это должно быть было страшно.

— Больше всего меня тяготило одиночество. А самым ужасным было отсутствие женского общества. После долгих часов в седле, нескольких месяцев воздержания, маленькие городишки скотоводов казались для меня раем. Виски, прожигающий тебе все нутро, который они называют «Овечья подливка по-канзаски»... Кругом одни девки. Господи, эти девки, пухлые, разодетые в пух и прах. Кейт – Аппетитная попка, Танцующая Энни. Когда я с парнями все-таки добрался до города, у нас глаза вылезали из орбит при виде всех этих перьев и красных платьев. Свою первую ночь в Годж-Сити я провел, переходя из салуна в салун, и…

— Надеюсь, ты спустил там все свои деньги и вернулся в Техас, мучаясь похмельем.

Бен рассмеялся:

— Так оно и было.

— Перья и красные платья…

Адди развеселилась, представляя, чтобы сказал Бен, если бы увидел ее в юбке, едва доходящей до колена.

— Возможно, когда-нибудь я куплю тебе красное платье, — проговорил Бен, его глаза блеснули. – Которое будет отличаться от твоих любимых розовых оттенков. Ты будешь носить его только для меня, босоногая, волосы будут свободно струиться по твоей спине.

— Не забудь о перьях.

Он усмехнулся и перевернулся таким образом, что она оказалась наверху.

— Боже, Адди, с тобой не соскучишься.

— Это точно, гарантирую, — отозвалась она, скрещивая свои руки на его груди.

— Я получу подтверждение твоим словам.

Он завладел ее запястьями, на которые она опиралась, и заставил ее упасть прямо на себя. При этом ее груди оказались прижатыми к его телу. Прежде чем она успела издать хоть один звук, его руки сжали ее затылок, вынуждая Адди прижаться губами к его рту. Склонив голову, девушка жарко его поцеловала. Она сощурилась, потому что луна светила теперь ей прямо в лицо.

Комната была залита лунным светом. Он падал прямо через окно и окутывал все, к чему прикасался, серебристым сиянием. Сейчас лицо Бена выражало спокойствие. В результате игры света и тени оно казался настолько красивым, что сердце Адди на секунду замерло.

— Я обожаю тебя, Бен Хантер, — сказала она, легко касаясь его скул кончиками пальцев. Он прижался своими губами к ее руке и запечатлел на ее ладони нежный поцелуй. Адди пронило ощущение абсолютного счастья. Она прижалась щекой к его груди и неотрывно смотрела в окно, чуть прикрыв глаза. Лучи света добрались через всю комнату до того угла, где стояла гитара и осветили ее потертую поверхность. Непонятная дрожь пронзила Адди, она пригляделась и улыбка увяла на его губах.

Между струнами зияла пустота, словно ранка от удаленного зуба. Адди моргнула, надеясь, что зрение сыграло с ней злую шутку. Пустота никуда не исчезла. Отсутствовала одна струна. Адди почувствовала, что не может дышать. Ее сердце сжалось от ужаса, который пронзил все ее существо.

— Нет…

Адди задыхалась и неожиданно стала бороться с Беном, стремясь вырваться на свободу. Ошеломленный ее натиском, он сжал ее сопротивляющиеся руки и постарался ограничить ее движения.

— Адди, — отрывисто проговорил Бен. – Черт побери, что с тобой случилось?

— Отпусти меня, — закричала она, побелев от страха, — Пожалуйста… Бен… пойдем в дом.