Касс метнулась к Селии и приказала собрать для Кэтрин вещи.

Минуты тянулись и тянулись без конца, и ее страх все нарастал. «Все образуется! Все образуется!» — тупо повторяла она про себя слова нехитрой мантры, в которую не очень-то верила сама.

Если бы жизнь можно было прокрутить по новой, как пленку…

— Я все приготовила, мисс де Уоренн! Вы бы захватили что-то и для себя!

Касс едва сообразила, о чем говорит с ней Селия, и сказала:

— Я останусь дома. Они еще не приехали? — Она машинально: закупорила пузырек с аспирином и открыла ночной столик, чтобы убрать на место телефонную книгу. И тут же заметила голубую тетрадь.

Касс охватила нерешительность при виде старой выцветшей обложки. Но любопытство взяло верх. Она заглянула в тетрадь — и остолбенела.

Перед ней был дневник. Его начали вести в 1946 году. Затаив дыхание, Касс разглядывала почерк своей тетки.

«Я нарочно выманила его так, чтобы он угодил под машину! Я хотела его уничтожить!»

Касс, дрожа от возбуждения, заглянула в конец дневника: 15 июля 1966 года. Со страниц на нее смотрели знакомые имена.

«Каса де суэньос».

Педраса.

Эдуардо де ла Барка.

Изабель де Уоренн.

Касс в ужасе захлопнула дневник, сунула его в столик и соскочила с кровати. В следующий миг раздался звонок в дверь.

— Не понимаю, почему Антонио не встретил нас в аэропорту, — пожаловалась Алиса, переминаясь с ноги на ногу в сумраке просторного вестибюля роскошного многоквартирного дома.

Трейси была измотана до предела. На протяжении всего полета ей ничего не оставалось, как развлекать дочь разговорами, и она окончательно убедилась в том, что совсем не знает, как себя вести. Касс может злорадствовать вовсю! Трейси уже пожалела о том, что забрала Алису с собой в Мадрид. Теперь Антонио наверняка увидит, какая она никудышная мать!

Но что еще она могла сделать? Ее тетка и сестра не оставили ей выбора!

Трейси охватывала злоба всякий раз, стоило ей вспомнить об этой парочке, вечно вставлявшей ей палки в колеса. Вот и сейчас Трейси пришлось сорваться с места, вместо того чтобы отдохнуть несколько дней в Белфорд-Хаусс и прийти в себя. Она чувствовала себя такой измученной!

— Мама! Тебе плохо?

Тонкий голосок дочери вырвал Трейси из мрачных размышлений, и ей пришлось пару раз вдохнуть поглубже, чтобы не сорваться на крик.

— Все в порядке. Вообще-то он нас не ждет! Это будет сюрприз!

У Алисы сделалось такое выражение лица, что Трейси чуть не лопнула от злости: и эта туда же, пытается судить ее!

— Он придет в восторг, когда увидит нас! — заверила она Алису.

Девочка покраснела и потупилась.

Если бы Трейси не знала, что имеет дело с несмышленой малышкой, то могла бы вообразить, будто Алиса считает невежливым являться в гости без приглашения. Или Касс уже успела вбить это в детскую головку? Обливаясь потом, Трейси постучала еще раз. Черт побери, ну и жара в этой Испании! Впрочем, она это уже знает.

Трейси нервно сверилась с часами. Антонио должен быть дома. И университете сейчас каникулы, и, если только его не увлекло очередное исследование, Антонио должен сидеть за поздним ленчем вдвоем с сыном.

Она впервые в жизни встретила такого преданного отца. В чем-то он даже напомнил ей Касс.

Где-то на краю сознания промелькнула опасная, ненужная мысль, что эти двое подходят друг другу.

На стук никто не ответил, и постепенно до Трейси дошло, что дома никого нет.

— Только этого не хватало! — раздраженно прошипела она сквозь зубы.