Каван даже позволил ей завести щенка. Он увидел, как сильно она полюбила малыша, но не запретил ей, а поощрил их дружбу. Отчим не позволял ей и этого. Он распоряжался всем в ее жизни и всегда говорил, что делает это ради ее же блага, чтобы она стала покорной женой и никогда не думала сопротивляться мужу.

Только сейчас Гонора начинала понимать, что не все мужчины ждут от своих жен исключительной покорности. А если судить по властному характеру Адди и ее манере высказывать свое мнение, далеко не все жены готовы постоянно уступать и слушаться.

Каван снова застонал, крепче обнял Гонору, потом слегка ослабил объятия, но так и не выпустил ее из рук, не оттолкнул, не отверг. А с другой стороны, он же не знает, что она здесь. Может быть, он просто думает, что это сон.

Гонора уютно устроилась, прижавшись к мужу, и решила, что полежит здесь еще немного, пусть его кошмар пройдет, а тогда она вернется в постель. Кавану совсем ни к чему знать, что она его успокаивала. Хватит и того, что об этом знает она.

Его теплое тело, его знакомый запах, жаркий огонь в очаге – все это расслабляло и в конце концов убаюкало Гонору.

Каван проснулся, потому что у него защекотало в носу, и уже собирался отмахнуться от назойливой мошки, как вдруг сообразил, что обнимает чье-то мягкое и теплое тело. Вздрогнув, он уже хотел оттолкнуть жену, но тут здравый смысл – а может, искра желания? – заставил его замереть.

Что она делает в его объятиях? Ее щека прижата к его груди, рукой она обняла его за пояс, а одну ногу просунула между его ногами. А сам Каван ее крепко обнимает. Сердце его бешено заколотилось, а мужское естество мгновенно затвердело.

– Проклятие, – пробормотал он.

Обнимать Гонору было приятно – слишком приятно. Она прижималась к нему грудями, а колено ее почти упиралось в его естество, вздыбившееся от страсти.

Он хочет ее. Господи, как он ее хочет! Он так долго обходился вообще без женщины, и теперь, имея все права – собственно, это вообще его долг – слиться с женой, – Каван тем не менее колебался. Он не хотел брать ее силой только потому, что ему приспичило. Он мечтал заняться с ней любовью.

Каван едва не застонал, но все же сдержался. Как же так получилось? Почему он допустил, чтобы обычный брак по договору сделался таким запутанным и сложным? И ответ Кавану совершенно не понравился.

Он понапрасну теряет время. Его настойчивость должна быть направлена на спасение брата. Он не искупит свою вину до тех пор, пока не найдет Ронана.

И пока этого не произойдет, он не сумеет почувствовать себя цельным, а его жена не заслуживает всего лишь половины мужа. Ее выдавали за воина, за истинного будущего предводителя клана. Гонора зашевелилась и придвинулась ближе к Кавану, прижавшись так интимно…

Он убедился, что жена по-прежнему спит. Ее движения были так невинны, словно она просто пыталась устроиться поудобнее. Каван не выдержал и выругался вслух, когда ее колено задело его восставшее естество.

Это так просто – сделать с ней то, чего ему хочется, и Каван не сомневался, что Гонора охотно подчинится его желаниям. А брачные обеты необходимо скрепить. Есть столько причин слиться с ней – и его останавливала только одна, но очень серьезная.

Жена заслуживает большего.

– Ты как?

Услышав ее мягкий голос, Каван вздрогнул. Она, толком не проснувшись, сонно смотрела на него. Ресницы ее слегка трепетали.

– Тебе снился кошмар.

Теперь понятно, почему она спит вместе с ним на полу. Каван досадливо поморщился. Она пыталась его успокоить, защитить.

Гонора потерлась щекой о его грудь.

– На тебе так удобно спать.

Он мысленно застонал, понимая, что нужно срочно встать, иначе он попадет в беду. Но проклятие! Ее так приятно обнимать, и кажется, что это самое правильное дело на свете.