— Французы, наверное, ежатся от страха, — предположил Блейк.

— Конечно, как же иначе, — усмехнулся испанец. — Каждый из нас считал бы позором для себя, если бы позволил хоть одному французу спокойно проспать ночь на испанской земле. Нас, конечно, нельзя назвать негостеприимными, но у каждого француза здесь найдется друг или друг его друга, которому под покровом ночи при загадочных обстоятельствах перерезали горло.

Капитан Блейк поблагодарил судьбу за то, что англичане были друзьями испанцев.

Итак, все произошло в соответствии с планом. Операция проводилась ночью, что было, по общему мнению, опасно, ведь французы не сразу могли разглядеть военный мундир пленника. Опасно, но не слишком — они не стали бы убивать партизана, не подвергнув пыткам.

— Не понимаю, что думали ваши генералы, посылая вас сюда для того лишь, чтобы вы попали в плен, — пожал плечами Антонио. — Вы убийца, сеньор? Но ведь после того, как вы убьете, никакой военный мундир не спасет вас от верной смерти. Уж не собираетесь ли вы убить самого Массену? Если вы намерены убить его в постели, то убедитесь сначала, что убиваете его, а не его любовницу. Знаете, она сопровождает его повсюду и даже официально числится его адъютантом. Уж эти мне французы! Вот каких адъютантов им подавай!

Он весело рассмеялся.

— Говорят, он все еще в Саламанке, — сказал один из мужчин, — потому что сильно занят делами в постели, чтобы заниматься делами вне ее.

Снова раздался смех.

Всю ночь никто из них не ложился, они шумели, чтобы привлечь внимание французских пикетчиков. Антонио недовольно ворчал:

— Если французы поверят, что я могу выдать свое присутствие таким глупым поведением, моей гордости будет нанесен тяжелый удар, сеньор.

Капитан Блейк хорошо понимал, что он должен чувствовать. Сам он подвернул ногу в лодыжке, когда убегал вместе со всеми, а потом, споткнувшись о собственную саблю, тяжело рухнул на землю, громко ругаясь — по-английски — на тот случай, если пикетчики пройдут мимо, не заметив его, лежащего среди деревьев на южном берегу реки Дору в ста ярдах от римского моста, соединяющего южный берег с городом.

Итак, он с трудом поднялся на ноги, держа руки высоко над головой, пока испуганный французский солдат, приставив штык к его груди, отбирал у него винтовку, грубо и болезненно ударив прикладом по голове, а потом пнул в поврежденную ногу.

— Солдат! — крикнул парнишка кому-то, прибежавшему с фонарем.

— Английский. Офицер, — возразил ему прибежавший. Солдат, который только что стукнул и пнул его, стал явно более уважительным.

— Наверное, надо забрать у него саблю, — сказал парнишка по-французски. — Осторожнее. Как бы он не схватил твой штык и не повернул его против тебя. А остальные тоже англичане? Они перешли в наступление?

Если бы он сейчас прикрикнул на парнишку, подумал капитан Блейк, тот бы бросился наутек.

— Я сдам свою саблю только офицеру вашей армии, — надменно заявил Блейк, — но никак не рядовому. Проводи меня к офицеру.

Но шум уже привлек внимание офицера — тоже капитана, вынырнувшего откуда-то из темноты. Он направил луч фонаря на лицо пленника.

— Капитан? — спросил он, окидывая его взглядом — с головы до ног. — Стрелок? Вы всегда были нашими заклятыми врагами и первоочередной мишенью на поле боя.