— Погоди, сынок, — сказала Елизавета Сергеевна, неожиданно очутившись рядом. Она все время стояла за его спиной, наверное выследив от самого дома. — Не надо его убивать. Ты же сам понимаешь, что это не выход. А Ольге и Антону в Германии будет гораздо лучше. Ему там операцию сделают. Да и Гельмут этот — такой симпатичный розовый поросеночек…

— Кабан старый, — угрюмо отозвался Костя. — Колоть пора. Но почему все так плохо, мама?

— Да все пройдет! — улыбнулась Елизавета Сергеевна. — Поехали домой. Я пирожки испекла.

— А знаешь, какие вкусные пироги и булки я ел недавно у Натальи Викторовны? Она мне дала рецепт, сейчас расскажу, а ты записывай.

Константин вынул пистолет и переложил его в другой карман. Елизавета Сергеевна приготовила карандаш и бумагу. Очередь у таможни продолжала двигаться.

— Погоди-ка! — опомнился вдруг Костя. — Какие пирожки? Тут судьба моя решается.

Он снова вытащил «ТТ» и снял его с предохранителя. Решительно шагнул в толпу, раздвигая ее руками.

— Костя! — прокричала позади него мать. Но его уже нельзя было остановить.

Он подбежал к Ольге и выхватил ее вместе с Антоном из очереди. Все люди вокруг шарахнулись в стороны. Гельмут поднял вверх руки.

— Гитлер капут! — почему-то произнес он и засмеялся.

— Всем отойти назад! — закричал Костя, размахивая пистолетом.

Другой рукой он прижимал к себе малыша и Ольгу.

— Никому не двигаться! Буду стрелять!

В зале аэропорта появилась милиция и почти тотчас же — отряд спецназа, с бронированными щитами и в полусферах. Они рассыпались по периметру, выставив короткоствольные автоматы. На верхних парапетах заняли позицию снайперы.

— Дайте нам уйти! — прокричал Костя. — Освободите проход!

В ответ ему раздался голос из мегафона:

— Бросай пистолет и сдавайся! Отпусти женщину и ребенка!

Это кричал генерал, стоя на безопасном расстоянии. Возле него находился и Каргополов с Ритой. Генерал вопросительно поглядел на депутата и сказал:

— Он не бросит. Ну что, будем валить?

— Валите, валите, — равнодушно ответил Каргополов.

— Нет! — прокричала Рита.

Ее голос слился с сухим щелчком, пуля попала прямо в сердце…

— Погодите! — успел прокричать Костя. — Дайте же мне напоследок еще один пирожок с луком!

Он очнулся, открыв глаза, потому что его сильно тормошила Наталья Викторовна.

— Вот тебе пирожок, не ори только, — сказала она, держа в руках целую тарелку. — Если ты все время во сне так кричишь, то теперь понятно, почему Ольга хочет удрать в Германию.

— А?.. Что?.. — пробормотал Костя. — Ффу-у… А она уже пришла?

— На кухне сидит.

Костя взял пирожок и принялся его жевать, проговорив при этом:

— Если бы вы, Наталья Викторовна, только знали, как сильно у меня болит сердце…

— Нет, не знаю, — сурово отозвалась она. — Болит — значит, за дело. Просто так щемить не станет.

Светлана Викторовна была в курсе многих любовных похождений своего мужа. Вначале она ревновала и даже швыряла в Каргополова все, что попадало ей в доме под руку, вплоть до ножей и вилок.