Вскоре он снова уснул и проспал до утра уже без сновидений.

А затем началось какое-то чудесное столпотворение и явление ходоков к Константину, будто отворились небесные врата, выпустив добрых и заботливых ангелов.

Первым в девятом часу утра заскочил инструктор-конюх Василий Жмыхов. Не отличающийся особым красноречием, он просто сунул Косте пакет и сказал:

— Двадцать три тысячи рублей. Мне сейчас не нужны, а отдашь, когда сможешь. И учти — жду, когда позовешь на крестины.

— Погоди, давай хоть чайку выпьем! — крикнул Костя, но школьный приятель уже скрылся за дверью.

Константин положил деньги рядом с теми, которые вечером принесла Галя. И где уже хранились небольшие сбережения всей семьи Щегловых. А вскоре к ним прибавилась и сумма, доставленная взбудораженным Джойстиком.

Первым делом он спросил:

— Когда ваш самолет прилетает в Бен-Гурион? Пришел повторный запрос из медцентра.

— Завтра в 19.00. Но еще ничего не ясно. Ольга легла в больницу, на сохранение, — ответил Костя. — И сможем ли мы ее оттуда вытащить, чтобы переправить в Израиль — не знаю.

— Сможем, — уверенно сказал друг. — Я тебе удивляюсь, ты ли это? Придумай какой-нибудь план, возьми подъемный кран, подгони его к окнам ее палаты и пересади в люльку. Или возьми больницу штурмом. Она должна улететь.

— Я понимаю, — несколько ободрился Константин. — Этот вопрос я как-нибудь разрешу, не сомневайся.

— А пока бери, — Джойстик положил на стол пачку долларов. — Тут полторы тысячи баксов.

— Откуда?

— Продал пару компьютеров.

— И не жалко? Они же у тебя все такие навороченные!

— Плевать. Один мудрый еврей сказал: не люди для вещей, а вещи для человека. Правда, после этого разорился. Но мы-то с тобой получим больше, когда возьмем банк.

— Ох! — осталось лишь вздохнуть Константину.

Следом за Джойстиком пришел клоун Валера. На сей раз он был в цивильном костюме, лопающемся по швам, а потому выглядел все так же смешно и забавно.

— Костюмчик-то у тебя, поди, на два размера меньше, — позлил его Костя.

— Зато башмаки на столько же больше, — отозвался тот. И это было истинной правдой. Они даже загибались кверху, как туфли у восточного звездочета.

— Ну что с Виталиком, с тем мальчиком из реанимации? — спросил Костя, сменив тон.

— Получше. Сейчас он снова в одной палате с Антошкой. Ты даже не представляешь, как мы с Милой рады.

— Все будет хорошо, — сказал Костя.

— И у тебя тоже, — ответил клоун. — А это вам на операцию. Пригодятся. Мила на новую мебель копила.

Он бросил на тумбочку конверт с деньгами.

— Спасибо, — растроганно сказал Костя. Он даже не знал, чем ему выразить свою благодарность, а потом добавил: — Я для вас гарнитур Екатерины Второй из Эрмитажа сопру.

— Вот и сочтемся, — усмехнулся Валера.

После ухода клоуна Константин стал названивать Наталье Викторовне. К телефону подошел Вольдемар и сообщил, что та уехала в больницу к Ольге. Дал адрес. Костя повесил трубку и начал сам собираться в роддом. Но в это время раздался еще один звонок в дверь.

— Папа, кто там? — крикнул Костя из комнаты.

А Петр Давидович застыл на пороге и слегка онемел, поскольку увидел Риту. В памяти замелькали кадры из бурного мамлюковского кутежа. Он стыдливо потупил взор и бочком пошел вдоль стенки.

— Доброе утро! — вежливо произнесла ему вслед Рита и усмехнулась.