Изменить размер шрифта - +

На последнем фото в альбоме были Калли с Натаном. На нем – желтый галстук, кремовая гвоздика в петлице. На ней – элегантное длинное красное платье в блестках, которое должно было диссонировать с ее крашеными малиновыми волосами, но почему-то хорошо с ними сочеталось. Они сидели за круглым столом, в центре которого помещался искусно составленный букет. Но не он, а лицо Калли привлекло мое внимание. Я с удивлением взглянула на Тома. Он вздохнул.

– Неудачный снимок. Совсем ее не красит. В тот день Калли ударилась на работе о шкаф. Она бы его стерла, если бы увидела, но это последнее ее фото, которое мы сделали.

– Снято вечером, перед тем как она погибла?

– Да.

Калли сидела, отвернувшись от Натана и наморщив лоб. Она то ли была поглощена своими мыслями, то ли смотрела на что-то, что не попало в объектив фотоаппарата. Густая косметика не могла скрыть синяк под глазом и распухшую щеку.

 

Глава 10

 

– Калли так и не пришла в сознание, – продолжал Том.

Фраза повисла между нами. С таким же успехом эти слова мог произнести мой отец обо мне. Я посмотрела Тому в глаза.

– И как вы поступили? Подписали согласие на донорское изъятие сердца?

– Она бы этого хотела. Я с вами откровенен, Дженна. – Том сжал мне руку, и у меня по телу разлилось ощущение теплоты. – Мне приятно сознавать, что Калли спасла вам жизнь. И я думаю, для Аманды хорошо, что вы здесь – это может хоть немного вытащить ее из черноты. Во всяком случае, это надежнее, чем чертовы таблетки, которыми ее пичкают врачи. От них у нее лишь упадок сил, но никакого подъема настроения. Она ни с кем не разговаривает, не выходит из дома. Знакомство с вами и уверенность, что часть Калли продолжает жить… – Он похлопал меня по руке. – Я рад, что вы приехали.

– Я тоже рада, – ответила я. И это было правдой.

– Надо посмотреть, как там Аманда. – Том пересек гостиную, но теперь не прежней целенаправленной походкой, а мелкими, неторопливыми шагами, шаркая по полу подошвами. Он, казалось, хотел что-то добавить, а подойдя к двери, обернулся и привалился к косяку: – Ну почему все так случилось? Вопросы, вопросы. Аманда, оглушенная лекарствами, по ночам спит, а я ломаю голову. Почему они уехали со свадьбы? Как Калли оказалась в Вудхейвене? Почему Натана не было рядом с ней? Готовясь к похоронам, мы с ним об этом заговорили. Он разрыдался и сказал, чтобы я перестал об этом твердить, иначе сойду с ума. Но я-то плакать не мог – настолько был зол. Знал, что Натан прав: даже если мы выясним, как погибла Калли, дочь нам не вернуть. – Том покачал головой. – Никогда не понимал, что американцы подразумевают, когда упоминают катарсис… Извините. – Он пошаркал ногой по ковру.

– Вам не в чем извиняться.

– Аманда не может об этом говорить. Не в состоянии. Утверждает, что знание не принесет покоя. Покой придет лишь в одном случае – если Калли вернется. Но это невозможно. Наверное, она права. Не знаю. Но это так мучительно – оставаться в неведении. Я даже проверил ее мобильный телефон, когда Натан его вернул, хотя понятия не имел, что искал. Может быть, она просто любила погонять? Мне этого никогда не узнать. – Губы Тома скривились, и мне на какое-то неприятное мгновение показалось, что он вот-вот расплачется, но он наклонился и подобрал с пола невидимую нитку. А затем, понурив плечи, вышел в коридор. Больше всего на свете мне хотелось ему помочь, но как это сделать? И что сказать?

– Вот уж чего человек никак не предполагает, так это того, что ему придется хоронить своего ребенка. – Эти слова сорвались с губ вернувшегося в гостиную Томаса, словно он больше не мог держать их в себе.

Быстрый переход