Последний взгляд, брошенный по сторонам, заставил меня чувствовать себя еще больше похожей на оборванного сироту из романа Диккенса. Мы ушли через кухню, заперев за собой заднюю дверь.

Учитывая холодную погоду, было не слишком удивительно, что мы не увидели ни души, выехав из гаража и двинувшись к концу улицы, чтобы повернуть направо. Оттуда мы поехали к более знакомой территории.

Нам пришлось остановиться у «Уолгринс», чтобы купить всякой всячины, и заодно мы наполнили бак бензином.

Мы уже устали от еды, подаваемой в номер, не только от их меню, но и от дороговизны, поэтому неторопливо поели в обычном ресторанчике. Это было такое удовольствие — сделать что-то настолько обыденное и нормальное.

Мобильник не звонил, на стойке портье в отеле нас не поджидали послания, на нашем автоответчике не было сообщений, когда мы наконец вернулись в «Кливленд».

День промелькнул незаметно.

— Как считаешь, теперь, когда нас проверили, мы еще понадобимся здешней полиции? — спросила я. — Я думаю, нет. Знаю, в нашем расписании нет ничего до следующей недели, но мы могли бы покинуть Мемфис. Остановиться где-нибудь в более дешевом месте. Может, отправиться в Техас, чтобы посмотреть на баскетбольный матч Мариеллы.

— Мы должны остаться здесь еще на день-другой, — ответил Толливер. — Просто чтобы посмотреть, что будет.

Я прикусила губу. Мне хотелось откусить большой кусок Фелисии Харт, которую я винила в том, что Толливер предпочитает остаться. Я просто чувствовала: эта сука с самого начала водила Толливера за нос. А теперь, увидев дом, в котором она выросла, я в этом не сомневалась. В реальной жизни такие женщины не связываются с парнями вроде него. Он отрицал, что его с ней что-то связывает, но вот — мы в Мемфисе.

Зазвонил телефон.

Толливер устроил целое представление из того, чтобы ответить на звонок небрежно, но я видела, как он напряжен.

— Привет, — сказал он — Фелисия… О, и как он? Что? Хорошо, я приеду. — Брат послушал еще несколько секунд. Вид у него был несчастный и озадаченный.

— Но она… — Я могла бы ее убить.

Толливер прикрыл трубку ладонью и посмотрел на меня мрачно и обеспокоенно.

— Она хочет, чтобы мы вернулись в дом Фреда. Она говорит, у нее есть несколько вопросов насчет его состояния и о том, что сегодня случилось.

— Он пришел сюда пьяным, и мы отвезли его домой, — ответила я. — Что тут еще можно сказать? Ты можешь рассказать ей все это по телефону. Ты уже говоришь ей все это.

— Она уж слишком настойчива, — сказал Толливер.

— Я не хочу ехать. Если тебе надо поговорить с ней — езжай.

— Харпер здесь нет, — сказал брат в телефонную трубку. — Нет. Она на свидании. Какая разница с кем? Хорошо. Я скоро буду.

Он повесил трубку и пошел к себе в комнату за курткой, ни слова не сказав мне. Я скорчила рожу зеркалу на двери.

— Вот, оставь себе мобильник. — Толливер швырнул его на стол. — Я позвоню тебе из дома, если мне нужно будет что-нибудь рассказать. Скоро вернусь, — кратко сказал он и ушел.

Когда за ним закрылась дверь, в комнате стало очень пусто.

Я нечасто делаю это, но несколько минут я плакала. Потом вымыла лицо, высморкалась и с пустой головой и ноющим сердцем шлепнулась на диванчик для двоих.

С нами слишком много всего случилось за последние несколько дней.

Я вспомнила времена, когда искала Табиту Моргенштерн. Вспомнила ощущение затхлости в семье Моргенштернов, ощущение того, что они больше не смогут почувствовать ничего нового, ничего живого.

Они оправились, просто на удивление.