В зале раздался лязг железа, а потом тишина, и все замерли в ожидании того, что случится дальше. А значит, нарушить тишину предстояло Рысу Рыссону. В конце концов, был он королем-под-горой, то есть королем всех гномов, или нет?

Он улыбнулся, прекрасно отдавая себе отчет в том, что одно неверное слово разнесется катастрофическим эхом по пещерам, и результат, каким бы он ни оказался, будет на его совести. Такова судьба тех, кто работает на благо мира в противовес войне, и путь ответственного руководителя всегда утыкан шипами.

Он посмотрел на рассерженных членов совета, которые, сидя за огромным столом, размахивали топорами. Как будто быть гномом значило вечно жить в состоянии, которое попросту не передавалось в полной мере словом «брюзгливость». Совет гномов всегда был, выражаясь их собственным языком, смятением гномов.

Рыс спокойно заговорил:

– Ради чего стал я вашим королем? Я отвечу вам. В мире, где официально признаны равные права троллей, людей и прочих существ, даже гоблинов, отсталые элементы гномьего сообщества неуемно продвигают идею, чтобы граги блюли чистоту всего гномьего. – Он строго посмотрел на Пламена и продолжал: – Везде, где проживает ощутимое количество гномов, гномы пытались модернизироваться, но без особого результата, за исключением Анк-Морпорка. К нашему стыду, те, кто вознамерился держать расу гномов во тьме, исхитряются внушить своим последователям веру в то, что перемены любого рода есть святотатство – не посягательство на что-то конкретно святое, но так, вообще, святотатство, витающее в атмосфере, кислой, как море уксуса. Так быть не должно! – Он повысил голос и обрушил на стол кулак. – Я здесь, чтобы донести до вас, друзья и, конечно, мои улыбающиеся враги, что, если мы не выступим плечо к плечу против сил, которые желают удержать нас во тьме, раса гномов впадет в ничтожество. Мы должны работать вместе, общаться, обходиться друг с другом как следует, а не брюзжать без конца, что мир теперь принадлежит не только нам, чтобы в итоге испортить его для всех. В конце концов, кто в мире новых возможностей захочет иметь дело с такими, как мы? Я говорю серьезно. Мы должны вести себя как существа разумные! Если мы не будем идти в ногу со временем, оно растопчет нас и подомнет под себя.

Рыс взял паузу, чтобы переждать, пока схлынет волна неизбежных воплей «позор!» и «врешь!» и прочий шлак мучительных переговоров, и потом продолжил:

– Да, я вижу, Альбрехт Альбрехтсон. Предоставляю тебе слово.

Пожилой гном, который в свое время был фаворитом предвыборной гонки, учтиво сказал:

– Ваше высочество, вам известно, что мне не слишком-то по нраву ни то, как меняется этот мир, ни ваши чересчур прогрессивные идеи, но даже я пришел в ужас, обнаружив, что радикальные граги продолжают устраивать набеги на семафоры.

Король возмутился:

– Они в своем уме?! После сообщения из Анк-Морпорка о нападениях на башни мы ясно дали понять и членам совета, и всем гномам, что этот идиотизм должен немедленно прекратиться. Это еще хуже, чем нугганиты, которых я тоже ни в коем случае не оправдываю – они абсолютные и беспрецедентные психи.

Альбрехт откашлялся и сказал:

– В таком случае, ваше высочество, я считаю своим долгом полностью принять вашу сторону. Возмутительно, что все зашло так далеко.