– Если дело дойдет до битвы, – сказал Ричард Морлэнд, – я хочу пойти сражаться, бабушка.

– И я тоже, клянусь Господом, – горячо добавил Нед.

Ричарду опостылела жизнь на одном месте, Неду же претило его добродетельное существование, а так как он не любил больше свою жену, то дома его ничего не удерживало. Таким образом число обещанных тяжеловооруженных всадников возросло до четырех. В июне двор опять перебрался в Ноттингем – удобное место в центре Англии, откуда разумно было начинать защиту королевства, если в том возникнет нужда, и король объявил в стране чрезвычайное положение, повелев шерифам, чтобы те были готовы выступить с оружием в руках сразу же после получения приказа.

Потом, в конце июня, к королю явился лорд Стэнли и попросил разрешения удалиться в свое поместье, дабы отдохнуть. С того момента, как был раскрыт заговор Гастингса, лорд Стэнли ни на минуту не выпадал из поля зрения короля; государь освободил его из-под стражи и, простив, назначил на должность сенешаля королевского двора, чтобы постоянно присматривать за ним. Переменчивый характер лорда Стэнли стал притчей во языцех; этот человек менял хозяев так часто, что говорили, будто он и сам не знает, в какую сторону метнется в следующую секунду, и король сделал все, чтобы быть уверенным: лорду Стэнли и шагу не удастся ступить без его, государя, ведома.

Сейчас, накануне вторжения, лорд Стэнли запросил разрешения удалиться от дел. Его жена была матерью главы захватчиков. Был самый подходящий момент упрятать лорда Стэнли в тюрьму, пока не отгремят сражения.

Но король колебался.

– Ваше Величество... сир... Вы не можете позволить ему уехать, – кричали его советники. – Он сразу переметнется на сторону врага!

– Он говорит, что сможет быстрее прислать своих людей нам на подмогу, если будет дома, – отвечал Ричард. – И это правда.

– Точно так же он сможет быстрее послать своих людей на подмогу Тидру, если будет дома, – заметил Лоуэлл.

– И это тоже правда, – кивнул Ричард. – Но я все равно разрешу ему уехать.

– Но почему? Почему, Ваше Величество? Почему просто не посадить его на некоторое время под замок?

Том знал ответ заранее, и, хоть и восхищался человеком, который может сказать такое, какое-то смутное беспокойство все-таки шевельнулось у юноши в душе.

– Человек может хранить кому-то верность лишь по собственной воле, – проговорил король. – Силой его этого сделать не заставишь. Если Стэнли пожелает предать нас, мы будем сражаться и против него.

Так что Стэнли спокойно отбыл, а страна затихла под жарким летним солнцем в ожидании дальнейших событий. В Ноттингеме король почти ежедневно уезжал в большой соседний лес на охоту, и всегда рядом с монархом скакал Том, помогая Ричарду управляться с ловчими птицами и неся на перчатке чудесного красавца-сокола, которого еще весной привез королю из «Имения Морлэндов». Государь был серьезен и учтив, как всегда, но в душе его пряталась скрытая от всех безмерная печаль, которую Тому так хотелось утолить и которая заставляла юношу ни на шаг не отходить от своего повелителя. Он спал только тогда, когда почивал и король, а все остальное время был рядом с ним, как собака, жмущаяся к ногам своего хозяина, когда раздаются раскаты грома и где-то рядом начинается буря.

Июль перешел в август. Король со своими ближайшими придворными охотился в Шервудском лесу, останавливаясь иной раз переночевать в Бествуд-Лодже; именно там их и разыскал взмокший и запыленный гонец на взмыленной, изнуренной лошади.