С самого начала работы над романом Толстой был настроен против поступка Анны. Он мог жалеть героиню, но не оправдывать ее грех. Его взгляд на институт семьи был консервативен. Измена жены не могла вызвать в нем сочувствие. Каким же образом возникло такое задорное, разухабистое название?

Выскажу два предположения. Первое лежит на поверхности. Анна выступила против светского общества, а оно было противно Толстому. Поэтому молодец! А баба – потому что поступила не по рассудку, а подчиняясь своей женской природе, которая жаждала любви. Так же могла поступить и крестьянка. Так поступила купеческая жена Катерина в “Грозе”.

Второе предположение более сложное. В окончательном тексте нам явлены две противоположности: высший свет и крестьянский мир. В четвертой черновой редакции уже появится и представитель его идеологии – будущий Константин Левин, пока еще под именем Константина Нерадова. И пока не как друг Стивы, а как старый приятель Гагина, у которого он и останавливается в Москве. Гагин и Нерадов оба влюблены в Кити Щербацкую и оба хотят сделать ей предложение, но не догадываются о намерениях друг друга. Кстати, в этой редакции роман обретет свое окончательное название – “Анна Каренина”, и появится определение жанра – “роман”. И еще – эпиграф “Отмщение Мое”, который затем превратится в “Мне отмщение, и Аз воздам”.

В названии “Молодец баба” так и чувствуется “мужицкий” или, как любил говорить Толстой, “дурацкий” взгляд не только на поступок Анны Карениной, но и на всю эту светскую, романную круговерть. Именно так и мог бы выразиться простой мужик, если бы ему рассказали историю об измене одной аристократки аристократу с аристократом: “Молодец баба!”

Все это только предположения. Настоящее значение этого странного названия остается тайной.

Начало романа

Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.

Эта фраза, которая следует сразу за эпиграфом “Мне отмщение, и Аз воздам”, на самом деле является ловушкой, в которую попадает простодушный читатель, полагая, что это, как и эпиграф, нужно воспринимать всерьез, как некую жизненную мудрость.

Но что, собственно, произошло в доме Облонских? Муж изменил жене с гувернанткой. Эка невидаль! Вот если бы многодетная мать Долли изменила Стиве с приказчиком из магазина модных шляпок, здесь можно было бы говорить об экстраординарности ее поступка. Но в измене Стивы нет ничего особенного.

В этой фразе есть изрядная доля авторской иронии. В ней не хватает двух слов: “…каждая несчастливая семья думает, что несчастлива по-своему”.

В следующем абзаце Толстой показывает несчастье в доме Облонских глазами разных людей. И вот благодаря их реакции на это событие мы и видим его “по-своему”. Каждый из жильцов дома имеет свою точку зрения на то, что случилось, и ведет себя, как он считает, “по-своему”, хотя ведет он себя самым обыкновенным образом. Как если бы в курятник забралась лиса, и каждая курица принимала бы это как глубоко личное событие в ее жизни, но вели бы они себя при этом абсолютно одинаково.

Все смешалось в доме Облонских. Жена узнала, что муж был в связи с бывшею в их доме француженкою-гувернанткой, и объявила мужу, что не может жить с ним в одном доме. Положение это продолжалось уже третий день и мучительно чувствовалось и самими супругами, и всеми членами семьи, и домочадцами. Все члены семьи и домочадцы чувствовали, что нет смысла в их сожительстве и что на каждом постоялом дворе случайно сошедшиеся люди более связаны между собой, чем они, члены семьи и домочадцы Облонских. Жена не выходила из своих комнат, мужа третий день не было дома. Дети бегали по всему дому, как потерянные; англичанка поссорилась с экономкой и написала записку приятельнице, прося приискать ей новое место; повар ушел вчера со двора, во время самого обеда; черная кухарка и кучер просили расчета.