Прежде всего, вот что в свои 96 лет говорит сам Алексей Николаевич: «Я спортом до сих пор занимаюсь — играю не только в шахматы, но и в волейбол. Да, обязательно, по несколько раз в месяц. И мяч могу принять, и отпасовать!»

Внучка Ботяна Елена доверительно рассказала нам про такой случай, не так давно произошедший на волейбольной площадке: «Дали там какой-то пас или подачу, и дедушка попытался её словить. Но в это время один его друг, такой большой «спецназер», тоже нацелился на этот мяч. И в полёте, в каком-то таком пируэте, он валится назад, и вся эта масса падает на деда! Игра тут же остановилась… Молчание гробовое. Что же там с ним сталось?! Ничего, вылез, встрепенулся: «Чего стоите? Давайте дальше играть!».

О ком говорит Елена — мы знаем. Это ветеран спецназа, мастер спорта СССР по самбо и много ещё по чему, из тех людей, которых уважительно-боязливо именуют «шкаф». Чаще всего — за глаза. Ладно, как говорится, — проехали. Хотя даже представить такое, зная обоих действующих лиц, страшно…

Вот как раз что говорит про Ботяна-волейболиста этот самый «спецназер», его большой друг, которого мы назовём Сергеем Александровичем:

«Никогда не чувствовалось, что он старик, он никогда не ноет на площадке, не говорит, что ему тяжело, или ещё чего — то есть всё нормально! Он всегда нормально пасовал, принимал, иногда и матерком пустить мог: мол, ты что мне не даёшь принимать, — когда его где-то подстраховывают. В этом деле, то есть в спорте, главное — открытость. Ты человека сразу видишь, он очень быстро раскрывает свои качества. У кого-то хитрости больше, у кого-то — бесшабашность. То есть всё натурально, не то, что человек хочет из себя показать, а он проявляет то, что в нём есть…»

«Даже когда я с ним познакомился, — рассказывает Михаил Петрович, — он был человек уже не молодой, но такой бравый. В особенности на волейбольной площадке. Были, как всегда, игроки посильнее, послабее. Одни играют, а другие сидят, ждут, когда их пустят или не пустят… Алексея Николаевича брали всегда! Не потому, что уровень его игры был выше всех — он, в соответствии со своим возрастом, играл, скажем так, неплохо, но ему никто не мог сказать «сядь, посиди!». Не потому, что боялись — из уважения. Как-то все к нему относились с пониманием… Потом, с ним просто интересно — он довольно заводной, на молодых он всегда так: «А ты чего здесь стоишь? Ты как мяч принял? Ты куда подал?» — и так далее… Хотя сам тут же мог испортить… Но это было у него такое немножко напускное, для того, мне так кажется, чтобы скрыть свою некоторую мягкость… Потом улыбнётся: «Ладно-ладно!» Дескать, живи! Или играй…»

«Мы с Ботяном и Юзбашяном лет пятнадцать на волейбол ходили, это наша команда была, — вспоминает Ростислав Михайлович. — На волейбольной площадке действительно человека очень видно. Вот Ботян… У него же энергии! Он неспокойный, физически развит бесподобно… К тому же ему всегда надо с кем-то поругаться! Он всегда ищет виноватого: «Это ты виноват!» — «Алексей Николаевич, это же ты мячик не взял!» — «Нет-нет-нет, это он! Я бы взял его…» Ему нужно вариться в этой каше, это человек коллектива. Общение с ним всегда интересно, потому что это живой человек, живчик. Он тебе 48 вопросов задаст и будет ждать ответа на все 49. Очень любит коллектив, ему нужен коллектив. Даже если в шахматы играть, то один на один ему неинтересно. А когда рядом стоят и ругаются — о, тут он может ругаться со всеми. Он обычно мне звонит: «Ты, сволочь, почему на волейбол не ходишь?» Один раз мой зять взял трубку, а он не разобрался… Нет, он не Теркин, он более сложный, хотя и гармошку приносил на волейбол.