— У вас что? — хмыкнул Вейшенг, — нет денег мне заплатить? Так займите у батюшки, как делают все богатенькие дети. Или думаете, для него сто золотых будет столь существенной суммой, и он не готов ради вас ее выплатить? — Я более чем уверен в отце, но обременять казну выплатой необоснованных пятидесяти золотых не намерен. — Не пятидесяти, а ста, — тут же поправил меня граф, — и это не обсуждается. — Пятидесяти, — уверенно проговорил я, — в этом вопросе Длань полностью на моей стороне, я точно знаю, что, когда и в каком объеме получил. Сколько за это заплатил, и какая у меня была прибыль. Верите вы или нет, но все это есть в Житие. К тому же вы назначили налог только сейчас после того, как меня уже обложили налогом. Если хотите можете выяснять уже с лордом Рейнхардом-старшим, кто из вас незаконно изъял налог. — Что ж, твоя позиция понятна. Правда, странно, что ты так явно отделяешь себя от Рода. Но если ты настаиваешь этот вопрос будет обсужден. Как ты вероятно догадываешься, налог был собран для вашего празднества. Кроме подготовки самого приема, больших денег стоит привести в порядок улицы, украсить город. Придется сделать все гораздо менее помпезным. — Уверен, вы не оплошаете и не позволите северной столице выглядеть нищей, во время столь важного мероприятия, — вернул я лорду его же премерзкую улыбку, — вы же ее градоначальник, управляющий и глава. — Ох, щенок… — хохотнул Вейшенг, — как же мне будет приятно, когда ты однажды споткнешься о собственную непомерно раскатанную губу. Но, конечно, звал я тебя не для того, чтобы спросить про деньги. Это было бы слишком мелочно.

— Рад, что вы со мной согласны.

— Мне неоднократно докладывали, что ты заглядываешься на княжну. Более того — готов пригласить ее на первый открывающий бал танец. Так вот. Не делай этого. Это станет последней крупной ошибкой в твоей жизни. Дальше будет только смерть. Пригласить ее высочество Кинту на танец, все равно что признать себя достойным ее согласия, даже если она откажется.

— А если согласится? — не удержавшись, ввернул я. — Тем более, если согласится. Это оскорбление не только ее древнего рода, ее самой и ее родственников. Поступишь так — и оскорбишь весь дворянский класс, ведущий свое летоисчисление с пересечения миров. Ты безродная дворняга, кто-бы тебе не говорил обратное. Пусть Волки считает иначе — ты ему не сын. — Уверен, отцу были бы интересны ваши слова. Однако дело в том, что я уже пообещал княжне позвать ее на танец и твердо намерен выполнить его. Если же она сочтет меня недостойным — то откажется. Вот только она должна принять это решение сама. Я же, как мужчина, просто соглашусь с ее решением.

— Как благородно, — хмыкнул Вейшенг, — сваливать все на хрупкие плечи молоденькой девушки, которая даже помолвлена еще никогда не была. Я понимаю ваши цели граф, и они максимально далеки от благородства. К счастью, пока вы не взошли на престол Дождливей крепости, даже смысла разговаривать о таких вещах нет. — У меня уже есть земля, род Рейнхардов больше не безземельный. И есть имя. Пусть я еще молод, но уверен со временем приложится и мудрость, и большее состояние. А уж с завоеванием наших родовых земель вообще никаких проблем не возникнет. — Значит, вы твердо намерены добиваться руки княжны? — приподнял пышную седую бровь ректор, — как жаль. Что же. Мне остается лишь повторить — сделаете это и станете врагом всего приличного общества. Не вашего полета птица. У вас даже нечего ей подарить, я, конечно, имею ввиду не всякий хлам — а настоящее, достойное ее высочества сокровище. — А вот тут вы глубоко ошибаетесь, — как можно более многообещающе улыбнулся я, — подземелье скрывало множество великолепных вещей, которых еще не видели или видели крайне давно.