Мальчик отказался от пищи, и я обрадовался этому. Сам я забыл предупредить о том, чтобы ему ничего не давали, кроме воды.

– Как дела? – спросил я, взяв его за руку, чтобы измерить пульс. В ответ он только пошевелил пересохшими губами и закрыл глаза. Температура у него была высокая, он весь горел.

– У него сильный жар, – услышал я голос Любавы, которая все время жалась ко мне и не отходила ни на шаг. Теперь она тоже держала мальчика за руку.

– Очень верное замечание, коллега, – ответил я с горькой иронией. – Этого следовало ожидать, иначе и быть не может. Вот только вопрос: чем снимать температуру? У тебя, случайно, нет аспирина? Или, может, сбегаешь в аптеку?

Любава пристально посмотрела на меня и произнесла слово, которого я не понял.

– Это трава, – пояснила она. – Если сделать настойку, то жар уйдет. Но у меня нет с собой ничего.

– А ты знаешь, как выглядит эта трава? – спросил я, и девушка кивнула.

Но идти ночью искать траву было бессмысленно, так что, в любом случае, приходилось ждать до утра.

– Он поправится? – вдруг спросила у меня Любава, кивнув на мальчика.

Я вздохнул. Врачу очень трудно ощущать собственное бессилие.

– Вряд ли, – честно сказал я в ответ. – Видишь ли, все против этого. Будем предполагать, что я удачно сделал операцию. По крайней мере, мне бы хотелось так думать… Но обязательно начнется загноение. Да, собственно, оно уже идет, и температура свидетельствует именно об этом.

– Жар? – уточнила Любава, и мне не оставалось ничего иного, как, улыбнувшись ее понятливости, кивнуть.

– И не только потому что у меня нет антисептических препаратов, а просто нагноение бывает очень часто, даже если все измазать йодом. Антибиотиков нет, так что…

Я махнул рукой и отвернулся. Не излагать же неграмотной девушке содержание «Очерков гнойной хирургии». Да и вообще – плохо наше дело.

Вариться мне в котле на радость Вольдемаровым собакам!

– Утро вечера мудренее, – сказал я и повалился на бок рядом с Любавой. Будь что будет, силы окончательно оставили меня. Этот безумный день должен был уже наконец хоть как-то закончиться!

День закончился, и даже большая часть ночи прошла вполне спокойно. Сквозь сон я иногда слышал разговоры сидевших у костра и ходивших мимо воинов, их смех. Слышал лай собак, которые во множестве были в войске и сидели привязанные у речного берега.

Мне даже снился сон, который предстояло вспомнить только спустя время.

А проснулся я под утро, разбуженный дикими криками, заставившими меня стряхнуть с себя нечеловеческую усталость и оцепенение.

Проснулся не я один: лежавшие вокруг у костра вповалку воины тоже подняли головы.

Кричала Любава, да, впрочем, я сразу ее увидел. И не только увидел, но оценил и понял ситуацию.

Ничего нового или старого, такое бывает в любом войске. Да что там войске, такое случается в любой компании, где собираются много мужчин и одна женщина.

Вероятно, спавшая рядом со мной Любава проснулась и отошла в сторонку справить нужду. Вот тут ее и настиг один из воинов. То ли он следил всю ночь и ждал подходящего момента, то ли проснулся одновременно с девушкой, но, во всяком случае, парнем он оказался сексуально озабоченным.

Он повалил девушку на землю в десяти шагах от костра и теперь лежал сверху, яростно пытаясь раздвинуть ей колени. Холщовое платье на Любаве было уже задрано к ляжкам, а сама она отчаянно сопротивлялась, издавая при этом крики о помощи.

Мгновенно сбросив с себя остатки тяжелого сна, я вскочил на ноги. Воин был так увлечен своим делом, что даже не обернулся, когда я схватил его сзади за плечо.