|
И по-настоящему, то есть бессознательно, только оно, умопомрачение, и ценится. Поэтому, естественно, и те же баптисты, и те же православные с католиками, зазывая на свои собрания, которые они называют богослужениями, говорят: приходите, там так хорошо. А хорошо – это ощущение взаимного подавления! Поэтому обязательно: у одних на стадионах под видом евангельских собраний – толпы, у других – поклонения высохшим кусочкам расчленённых тел, но у всех причащение всему этому – алкоголем. И что баптизм, что католицизм, что актёры с воспеванием страстной любви – всё суть разные воплощения одной страсти к умопомрачению. Кайф правит миром.
В.: Как ты… жёстко выражаешься. П.: А как надо? В.: А что ты хочешь выразить? П.: Что многие в этом мире явления не случайны и отнюдь друг от друга не независимые. Переплетено, вернее, заплетено воедино всё: выпивка, страстная любовь, признание учительницей священника, восторг умопомрачения, воспевание некрофилической Матери, причащение алкоголем, жизнь некрофилов, а ещё судьбы биофилов, если им случилось быть зацепленными сетью этих переплетений… В.: И что тебе приходит на ум? П.: Кайф правит миром. Общий принцип существования. В.: Может быть, как-нибудь иначе? П.: Можно иначе. Синдром учительницы и священника. В.: Уже лучше. Так значит, всё взаимосвязано? П.: Конечно. Ещё в древности говорили: без Вакха нет Киприды. Знаешь, кто такая Киприда? В.: Кто? П.: Богиня любви Афродита. Она, по преданию, родилась на острове Кипр, отсюда и имя – Киприда. Просто другое имя. У неё вообще имён множество. Афродита, Венера, Астарта, Ашера… Но характер один. Во всех языческих народах поклонялись божеству любви и говорили так: Венера всегда побеждает. Мудрые древние! И если не в решении проблемы – достижении высот в эросе, – то хотя бы в определении приоритетов в этой жизни. Но без Вакха нет Киприды – древние воспевали ту любовь, которая забористей, в которой партнёр накачан наркотиками. Им обоим приятна некрофильность другого. Венера принюхивалась, у Афродиты было выражение мечтательной брезгливости, Киприда хотела Вакха. Отсюда столь объёмный материал для учебников по сексопатологии. Язычество не исчезло – оно перекрасилось… Другие термины. Постой… Ты понимаешь, что сейчас у нас чисто научный разговор? В.: А ты разве считаешь, что женщина способна на чисто научный разговор? П.: Ну, видишь ли… В.: А ты разве хочешь обсуждать? П.: Видишь ли… В.: А раз «видишь ли», то и я чувствую, что не стоит… Да и обедать пора… П.: Согласен. Не будем.
Глава пятьдесят третья Эволюции эротических предпочтений
Л. Толстой в «Войне и мире» рассмотрел практически все возможные комбинации эроса. Есть в романе, кроме Наташи и Пьера, супружеская чета, к которой Толстой относится благосклонней, чем к остальным. Это Николай Ростов и княжна Марья. Княжна Марья, сирота, выросла при подавляющем отце, подавляющем явно и ярко, и вследствие этого была девушкой забитой, несмотря на то, что её много заставляли заниматься естественными науками, что могло способствовать формированию определённо направленного мышления. Когда она встретилась с будущим супругом, она была, что называется, стареющей девушкой, которая на логическом уровне не надеялась ни на что. Раз её пытались выдать за Анатоля Курагина (она — выгодная партия), но Анатоль, согласившись на брак, её даже не заметил. Зато заметил её блудливую компаньонку-француженку, с которой княжна Марья его и застала. Княжна Марья не биофильна, яркой некрофилкой её тоже трудно назвать. Она — никакая. Николай Ростов, брат Наташи Ростовой, был, во-первых, Ростов, а во-вторых, гусар. Как Ростов он унаследовал семейный генотип и привычки: барство, графство, бедность, мать, желающую его выгодно женить, сознание того, что он должен верно служить Государю императору. |
