Про анус, однако, П. рассказывать не стал.

Но лицо брачующегося П. запомнил: такие на нём борозды, столь отчётливо выдающие порочность натуры, он видел только у отца (!) самой дамы, одного священника, одного очень результативного «евангелиста» и у десятка преступников.

Замуж дама вышла. Свадьбу молодые отметили своеобразным образом: выбрав время, срубили в общественном парке ёлку и приволокли домой. Спёрли, если попросту. Скоммуниздили.

Потом она стала рожать. Родила она не меньше четырёх детей, — по нынешним временам это непривычно много, следовательно, по идиотическому мышлению обывателя, это есть вернейший признак любви к детям. Да, славную бы историю на этом материале могли состряпать женские журналы! Или иерархохристианские. Дескать, была плохая, встретила настоящую любовь, полюбила (покаялась) и посвятила свою душу детям. Верная жена, любящая мать, хранительница дома… Он же, видимо, идеальный любовник (двенадцать бородавок? высоконравственная натура?), раз смог «возродить» к семейной жизни минетчицу, копрофилку и шлюху…

То, что она не притворяется, а действительно «счастлива», следует хотя бы из числа её детей. Если женщина более подавляющая, чем муж, то в их семье непременно воспроизводится семья её детства, но не семья детства мужа. Дама была старшей сестрой из двоих детей. У матери её матери детей было трое, но снижение числа детей в поколении той голодной эпохи — явление всеобщее. Это снижение связано не с психологическими процессами и наблюдается во время всех голодовок. Просто нечем кормить. Итак, если бы «вела» дама, то детей бы у неё было непременно двое, может быть, трое (маловероятно), но уж никак не четверо (если сейчас уже не больше). Да и само толкование ею причины состояния «счастья» (денег в доме больше появились, чем при П.) говорит о том, что она, как говорится, «от счастья одурела». Словом, состояние ума дамы ничем не отличается от интеллекта любой женщины из комбинации «яркий некрофил — жухлая» (жухлая — в том лишь смысле, что она менее некрофилична, чем партнёр).

Что бы нынешний П. посоветовал себе, семнадцатилетнему? Тому пареньку, который оказался с женщиной более старшей (хотя и девственницей). Как можно распознать типично авторитарных дам, скрывающих свою анальность, как отличить их от потенциально генитальной женщины, которая, став половинкой, чудесным образом превратится в интереснейшую собеседницу, великолепную любовницу, хотя и непохожую? Признаков анальности множество — сотни и тысячи. Курение и удовольствие от выпивки — это признаки анальности, конечно, откровенные, поэтому в интеллигентных слоях населения девушки стараются хотя бы не курить. (Дама, о которой мы рассказываем, не курила, хотя выпить при убедительном поводе не отказывалась.)

А каковы более тонкие признаки авторитарности?

Несочетаемость этой дамы с П. просматривалась ещё до того, как она «сложила на жертвенник любви» свою девственность. Эпоха та была, разумеется, ещё коммунистическая, хотя за анекдоты уже не расстреливали и даже сажали редко. Люди начали петь не только то, что нравилось партийным бонзам. В частности, в шестидесятые годы зародилось, как они сами себя мыслят, духовное коммунистическому режиму сопротивление. Одной из достаточно популярных интеллигентских форм были так называемые Клубы самодеятельной песни — КСП. В каэспэшных песнях встречались намёки на тупость государственных чиновников, бредовость коммунистических идей и призыв, как и в прежние времена, склониться перед иконами. Песни пелись под гитару, желательно, в походах, у костра, — и не только среди близких знакомых.