Вот, у меня две дочери, которые не познали мужа; лучше я выведу их к вам, делайте с ними, что вам угодно; только людям сим не делайте ничего, так как они пришли под кров дома моего.

Но они…

(Быт. 19:1-9)

В повествовании множество характерных деталей. Во-первых, Лот, защищая гостей, тем показал, что считает анальный «секс» мерзостью — и был спасён. Во-вторых, мужчины города детей от жён имели, следовательно, семя тратили не только на гомосексуальные утехи. Женщины в этом городе были под стать мужчинам, поскольку именно мать воспитывает из сына оккультиста (гомосексуалиста) — подобные постельно-ковровые занятия не более чем предметное продолжение авторитарного мышления. Дочери таких матерей в подавляющем большинстве случаев на своих матерей похожи, следовательно, на генитальные отношения, даже при умении делать детей, были неспособны.

Иными словами, уничтоженные в древности города мало чем отличались от современных: в них были женщины, которых любили сыновья, эти сыновья страстно влюблялись и были не менее страстно любимы — словом, все они были анальные кретины (некрофилы), которые в жизни ровным счётом ничего не понимали, а если в чём и разбирались, то только в дерьме и способах построения идеальных иерархий (город весь собрался — причём в одночасье, прямо-таки армейская согласованность!). Единственное благо, которое они могли совершить — это поскорее умереть. Но мало того, что они были кретинами, — они были деструктивны, а потому любили копить деньги и покупать вещи. Любили зрелища. Поэты писали стихи про любовь с первого взгляда, а кифаристы (от этого слова произошло слово гитара), без которых в те времена не обходилась ни одна попойка, подбирали к ним мелодии. И у них была государственно-городская религия. Они любили ритмично скачущих лошадей и пахнущих собак, поддающихся дрессировке. У них была тюрьма — как и во всяком государстве, они в неё сажали неугодных. Но когда к Лоту в Содом пришли ангелы, в тюрьме не было ни одного отлучённого от государственной религии человека (иначе и его бы ангелы вывели). Не было по той простой причине, что инакомыслящих (в смысле, обладающих некастрированным умом) в городе не было. Кроме, разумеется, Лота, которому как недавящему иноплеменнику, а следовательно, недочеловеку, позволяли молиться чему угодно. И даже — представляете! — обходиться без идола в красном углу!

А иконосы чего они предпочитали вешать в своём доме на самом видном месте? Конечно, раз Содом, то напрашивается образ Гитлера, когда он фотографировал своих многочисленных женщин в самом «интересном» ракурсе — когда они сверху приседали над ним на корточки. В самом деле, при раскопках часто находят культовые изображения женщин с непомерно развитым задом — правда, эту их особенность телосложения не разбирающиеся в человеческой психологии археологи почему-то трактуют как преклонение перед детородными (материнскими) функциями женщин. Вообще археологам трудно приходится также и при объяснении того факта, что при раскопках на тысячу женских иконосов приходится только одно изображение бога мужского пола.

Так какое изображение было в главном храме Содома? Конечно, не мужское. Женское. Возможно, подобно многим найденным идолам, оно было без лица (а из опыта психокатарсиса мы теперь знаем смысл этого подсознательного символа). Или она была «красавицей», а в руке было боевое копьё, как у Артемиды, или она была со скорбящим ликом (как Кибела над телом мёртвого Аттиса), а изображённая вокруг «массовка» учеников вся сплошь была с депрессивными лицами. Словом, всё было в точности, как и в наши дни. В присутствии этих изображений на стенах содомические семьи становились крепче: дети по-солдатски повиновались родителям, мать рожала ещё и ещё, а в доме был только один хозяин. (В Содоме были крепкие семьи, и женщины были «счастливы», как Софья Андреевна рядом с «музыкантом»!) Одним словом — порядок.