– Это противозаконно? – шепотом спрашивает Чарли.

– Да, – отвечает Джулиана.

– Не совсем, – поправляю я, принимаясь вытаскивать коробки и передавать их Чарли.

– Я могу понести две, – объявляет она.

– Хорошо, я возьму три, а потом вернемся за остальными. Если, конечно, мама не хочет…

– Мне и здесь хорошо. – Джулиана даже не двинулась со своего водительского кресла.

Мы пускаемся в путь, поначалу держась близ деревьев. Длинные пальцы лужаек вытянулись между могил. Я шагаю осторожно, боясь наступить на цветы или споткнуться о могильную плиту. Звуки с Харроу-роуд постепенно затихают и сменяются пением птиц и гулом периодически проходящих мимо поездов городской железной дороги.

– Ты знаешь, куда идти? – слышится сзади голос Чарли, которая слегка запыхалась.

– Туда, к каналу. Хочешь отдохнуть?

– Все в порядке. – В ее голосе появляется нотка сомнения. – Папа?

– Что?

– Помнишь, ты рассказывал, как Грейси любила подкидывать ногами листья?

– Да.

– Раз она умерла, она ведь не сможет подкинуть эти, правда?

– Правда.

– Я хочу сказать, она ведь не может снова ожить. Мертвые не оживают, ведь так? Потому что я смотрела страшные мультики о зомби и мумиях, которые оживали, но ведь взаправду такого не бывает?

– Не бывает.

– А Грейси сейчас на небесах? Она ушла туда, да?

– Да.

– Так зачем же нам эти листья?

В таких случаях я обычно отправляю Чарли к Джулиане. А она посылает ее ко мне со словами: «Твой отец психолог. Он лучше знает такие вещи».

Чарли ждет ответа.

– То, что мы делаем, символично, – говорю я.

– Что это значит?

– Ты слышала, как люди говорят: «Дорого внимание»?

– Ты всегда говоришь мне это, когда я получаю в подарок то, что мне не нравится. Ты говоришь, что я должна быть благодарна, даже если подарок – дрянь.

– Я не совсем это имею в виду. – Я пытаюсь зайти с другой стороны. – Тетя Грейси не сможет по-настоящему подбросить вверх эти листья. Но где бы она ни была, если она смотрит на нас, я уверен, она рассмеется. И она оценит то, что мы для нее делаем. Вот что дорого.

– Она будет подбрасывать листья на небесах? – добавляет Чарли.

– Совершенно верно.

– Как ты думаешь, ей придется выходить из рая или листья принесут прямо туда?

– Не знаю.

Я ставлю свою ношу на землю и забираю коробки у Чарли. На могиле Грейси – простой гранитный квадрат. Поверх медной таблички лежит забытая кем-то грязная лопата. Я тотчас представляю себе гробокопателей, прервавшихся на чай, да вот только теперь у них в ходу машины, а не ручной труд. Я отодвигаю лопату, а Чарли натирает надпись рукавом своей лыжной куртки. Я подкрадываюсь к ней и опрокидываю ей на голову полную коробку листьев.

– Эй! Это нечестно! – Чарли хватает пригоршню листьев и заталкивает их мне за шиворот. Вскоре листья кружатся вокруг могилы. Плита Грейси полностью исчезает под нашим осенним приношением.

За моей спиной кто-то громко откашливается, и я слышу, как Чарли вскрикивает от неожиданности.

Сторож, подбоченясь, стоит на фоне бледного неба. На нем зеленая куртка и пара замызганных резиновых сапог, которые, кажется, ему велики.