Сальваторе, совершенно раздавленный, покинул Глинских. Выражение лица и интонации Ярослава внушали Сальваторе куда больший ужас, чем Вадима. Хотя, казалось бы, молодой глава рода не сказал ничего ужасающего, но впечатление от встречи с ним у продюсера осталось какое-то… жуткое. Сальваторе списал это на свои расшатавшиеся в последнее время нервы.

«Я, по крайней мере, узнал, что Амато не в курсе моих отношений с Глинскими. Очень хорошо. Если я теперь в таком положении… что ж, остаётся надеяться, что однажды старый ублюдочный князь сдохнет, и как минимум часть его наследства достанется Анне. С учётом феноменальной изворотливости её братца, не удивлюсь, если он выкрутится и избежит наказания… а если не избежит — тогда Анна получит все богатства своего рода. А вместе с ней — и я тоже».

Последняя мысль утешила и успокоила Сальваторе. Вообразив себя властным и богатым, он блаженно улыбнулся.

* * *

— Принцесса моя, как же я по тебе соскучился…

Когда Сальваторе вернулся домой, Анна уже легла спать. Но муж забрался в постель и приник всем телом к жене, лаская поцелуями её лицо и шею.

— Что с тобой? — Лицо девушки не выражало приятного удивления, на которое рассчитывал Сальваторе. Анна глядела на супруга с угрюмой насмешкой. — Ты пьян, что ли?

— Трезв, как стёклышко. Ты чего так смотришь на меня? Я что, не могу соскучиться по своей любимой жене?

Анна вновь усмехнулась и отвернулась.

— Я хочу спать, Сальваторе. Устала за день.

«По имени называет… а раньше всё милый, да родной… да что с ней происходит? Устала… тоже мне, ноготочки целый день красила, что ли, дура избалованная…».

* * *

— Ты прелестна, радость моя… — выдохнул Сальваторе, слезая с лежащей на столе Марианны и застёгивая штаны. — Как и всегда.

— С таким мужчиной — неудивительно, — томно глядя на него, ответила девушка, не торопясь запахнуться в платье. — С тобой я будто… как-то по-новому раскрылась, понимаешь меня?

— Конечно. Ты и так была просто чудо, детка, тебе нужно больше верить в себя.

— Ты помог мне поверить в себя. Обожаю тебя!

Сальваторе наигранно скромно улыбнулся, но сердце его ликовало: ничто так не радовало певца, как восхищение, тоннами льющееся на него, рождённого быть великим.

— Твой муж, надеюсь, не подозревает тебя в… наших музыкальных занятиях?

— Нет, конечно, — беспечно отмахнулась Марианна. — Он так занят работой, что порой вообще забывает о моём существовании. У него там сейчас какой-то важный проект. А что твоя жена?

— Да она слепа, не видит ничего. К тому же, идиотка полная. Как кость в горле у меня сидит.

— Тяжко тебе с ней… бедный мой. — Марианна притянула к себе мужчину и чмокнула в губы. — Небось ещё и страшная, как смерть?

— Ещё бы! Я с ней давно уже не сплю.

— А зачем же тогда женился? — хитровато прищурилась любовница.

— Долгая и печальная история… — вздохнул Сальваторе. — Наши с ней родители давно дружат. И мой отец очень обязан князю Амато. Вот я и плачу родительский долг…

— Какой ты самоотверженный! Но это несправедливо! — возмутилась Марианна.

— Куда деваться… такова жизнь. — Сальваторе смиренно пожал плечами.

— Ты заслуживаешь гораздо большего, милый мой.