Через неделю они вернулись в Абитиби. Бленчли уговаривал Дейзи остаться, но она твердо заявила о своем намерении рожать в Канаде.

— Я вернусь, дядя Бленчли, но вернусь весной. К тому времени решится вопрос с домом, и вообще… Мне еще надо съездить в Калифорнию.

— Хорошо, коза. Но если вы с молодым Уиллисом зажмете свадьбу, я вас затаскаю по судам.

К весне, которая пришла в Абитиби в конце марта, живот Дейзи Сэнд зажил своей отдельной и самостоятельной жизнью.

Во-первых, он был сильно больше своей хозяйки. Во-вторых, время от времени он принимался скакать из стороны в сторону, двигаться и изменять очертания. Маленькая галактика давно превратилась в большую солнечную систему и грозила со дня на день произвести взрыв сверхновой…

Дейзи печально смотрела на Гаса, который нагнулся над кустиком зеленой травы.

— Смотри, Дейзи, первая травка…

— Издеваешься? Я не могу смотреть на травку. Я могу смотреть только далеко вперед или в зеркало. Во всех остальных случаях мне видно только мой живот.

— Это и мой живот… немножечко.

— Гас, я боюсь.

— Храбрые Зайцы не боятся.

— Какой я теперь Заяц. Я — Слон.

— Ты Временный Слон. Скоро ты будешь Маленькой Храброй Зайчихой, которая родила Зайчонка…

— Хитрому Лису. Вот такая у них загадочная семейка! Ох! Что-то она сегодня разошлась.

— Прости, но у нас мальчик.

— Доктор Куин говорит, девочка.

— А доктор Верле разглядел на УЗИ мальчика, и я с ним согласен.

— Гас, не раздражай меня, я не могу злиться… не могу, потому что… потому что…

— Что? Что, Дейзи?!

— Потому… что… я сейчас… лопну…

Через полчаса во двор больницы влетела машина, за рулем которой маячил совершенно безумного вида молодой человек с темными встрепанными волосами и горящими глазами. Он немного пометался по двору, мешая окружающим выполнять свою работу, а потом затих, обессиленный, на лавочке.

Прошло четыре часа. Солнце начало клониться к закату.

Из здания больницы вышла доктор Куин. Она устало улыбнулась молодому человеку и произнесла:

— Приятно сознавать, что победила дружба.

— Что, доктор? У меня… сын?

— У вас сын и дочь, Гас. Близнецы, храни их Господь. Оба толстые и благодушные. Оба черненькие и смуглые. Это я говорю на тот случай, если…

— Не надо, доктор. Это мои дети. Потому они и черненькие. А потом еще — вот увидите — у них будут карие глаза. И они полюбят Шекспира.

12

Заключительная, в которой сходятся все дороги, раздаются все долги и решаются все проблемы, а также встречаются после долгой разлуки, опять клянутся в вечной любви и на этот раз выполняют обещание

Солнце заливало Золотую Долину. Пчелы томно гудели над громадными левкоями, и жидкое марево струилось над идиллической дорожкой, вымощенной желтым кирпичом.

На резной скамеечке сидела старушка в белом сарафане и панамке. Руки у старушки непрерывно двигались, потому что она вязала. Иногда она смахивала со лба пот.

Вязала старушка шерстяные носки до колен, и даже смотреть на нее было жарко.

Калифорния плавилась под солнечными лучами уже вторую неделю. Апрель выдался такой, что впору называть его июлем. Старушка с носками была единственной отчаянной головой из числа обитателей небольшого частного пансионата для пожилых людей, рискнувшей выбраться на открытый воздух. Остальные прятались под кондиционерами.

Впрочем, нет. Старушка в очередной раз смахнула пот и прищурилась, глядя на золотое марево над дорогой из желтого кирпича.