Из всех новоприбывших Санста Гоу-Лайтли Оверлэнд была первой, кто поняла, где находится. Санста родилась в Гируналле; она покинула Королевство Красных Вод — королевство на колесах, но все же королевство, — чтобы искать богатство и будущее в великих городах Империи Харс. И хотя Санста была не слишком рада столь скорому возвращению домой, она чувствовала, что способ прибытия придаст ей вес в глазах братьев и сестер, кузенов, тетушек и дядюшек. Ничего подобного не могла Сансте даровать ее работа в Харсе в качестве переписчика населения. Санста немедленно заявила, что ее и ее спутников передали в руки бога Водора Имриша, который объявил их своими посланниками — и затем передал ее родственникам и соседям сообщение, что Водор Имриш требует доброго обращения со своими посланниками.

Если бы все они не светились, подобно маленьким солнцам, начиная с момента прибытия, и если бы не раскололся Колокол Первого Голоса — определенно знак божественного вмешательства, — люди наверняка были бы настроены более скептически. У Истинного Народа были свои волшебники — хотя короли пользовались большим почетом. Боги, однако, все же имели значимость в таких местах, как Три Копья, и хотя никто и слыхом не слыхивал о Водоре Имрише, большинство народа пожелали его выслушать и — по крайней мере на какой-то момент — были готовы считать добрым знаком тот факт, что для своего посещения бог выбрал именно их королевство, а не королевство соперников.

Воины, женщины, волшебники и даже сам король энергично принялись за работу. Они повесили дополнительные гамаки, пожертвовали овощи и коз для дополнительных обедов и приняли новоприбывших в свои повозки и в круг доверия, словно они все были такими же их соплеменниками, как Санста.

Сансте это нравилось. Это был ее народ, и несмотря на их ужасную репутацию среди тех, кто их не знал, ее соплеменники ничем не запятнали себя. Они были гостеприимны, обаятельны и до сих пор еще никому не объявляли войны, ни к кому не пылали вечной ненавистью.

Наконец Санста, лишившись сил, упала в гамак, в котором вдетстве спала вместе со своими сестрами. Она дома. Она жива. Это было хорошо.

Ее успокаивал плеск волн в заливе чуть ниже того места, где клан на месяц остановил свои повозки, мерное шуршание прибоя о берег. Пение ночного куккара, низкое и мелодичное, на какое-то мгновение заставило Сансту вновь стать семилетней девочкой, и она вспомнила костлявые коленки и локти и приглушенный шепот своих сестер — сейчас уже замужних, с собственными повозками и детьми. Ее окутал ветерок, сладкий от цветочных ароматов. Она дома. Ранее в тот день Санста была уверена, что никогда в этой жизни не вернется сюда. Ее семья была рада видеть ее и не задавала слишком много вопросов. Невероятный, чудесный голос бога все еще звучал в ее голове.

— Подожди. Тебе еще не пришло время покинуть этот мир. Ты еще должна много сделать.

У нее все еще было будущее. Это ей пообещал бог.

Рейт опустил аэрокар в заливе рядом с одной деревней, где все еще горели огни.

— Почему здесь? — спросила Джесс.

— Мы должны быть именно здесь, — ответил Рейт. — Я не знаю, откуда мне это известно. Просто знаю.

— Ненавижу всю эту мистику, — пробормотал Патр.

— Ты не признаешь ничего, кроме четкой, разумной магии, верно? — спросила Джесс.

Рейт услышал резкие нотки в ее голосе.

— Что было так хорошо для всех нас до сегодняшнего времени.

Рейт предпочел не вмешиваться. Он подвел аэрокар к берегу и посадил его, открыл носовую дверь и выпрыгнул наружу. Вдоль восточного края залива первая серая полоска рассвета отделила море от неба. Довольно странно, подумал Рейт, что в такое время в деревне все еще горят огни. Из своего гастрольного опыта он знал, что гируналльцы начинали свой рабочий день с восходом солнца или чуть позже.