Михаил Веллер. Подумать только!..
Травленый волк – это которого травили. Это когда за битого двух небитых дают. Как писал Чехов Киселевой: «Право, запить можно. Впрочем, говорят, беллетристу все полезно». Как-то Дмитрий Быков на Московской книжной ярмарке взял общее интервью у меня с Захаром Прилепиным. На разворот «Собеседника». Настоящий талант должен познать на себе травлю – ну, и как вы это испытали? Давно то было, до всех украинских событий. Травле на моей памяти подвергли Бродского и Солженицына. Отщепенцев. Это был целевой госзаказ. Куда уж нам, грешным. Еще «коллеги» ненавидели Маяковского. Ну и получите памятник на площади. Так бронзовый смертным не вообще чета. Разве что тебя не все любят. Еще только не хватало. Как там говорили арабы в расцвет своей культуры: «Правильно ли ты живешь? Сильно ли ненавидят тебя твои враги?» Ну – кто высунулся, тот и громоотвод. Чем выше занесло, тем сильнее давит атмосферный столб и тянут за тапочки книзу. Посещая когда-то нежно мною любимый семинар Бориса Стругацкого, я представить не мог, что пара старых щепок, туда затесавшихся, изрекла мнение: «Конечно, мастеровит, и он будет печататься, но душа-то, душа где!» Правда, мнение не поддержали, но уже много лет спустя узнав, я был изумлен: как мило они мне ворковали. Вот в республиканской «Молодежи Эстонии» редакторат говорил прямо: «Нам тут не нужно журналистское мастерство – нам нужны принципиальные материалы!» Принципы не совпадали, и мы расстались со взаимным облегчением. Ну какая же это травля, милые. Это мягкие рабочие отношения. Когда у меня вышел первый сборник рассказов «Хочу быть дворником», и я купил пятьсот(!) экземпляров, рассылая всем – у одной знакомой поэтессы-эссеиссы сделалась злая истерика по телефону. Я просто недоумевал. С тех пор она меня ненавидит чистым чувством. Вообще та книжка в глуховом 1983 выглядела резко необычно, была немало замечена, удостоилась десятка ничтожных рецензий и принесла автору вместе с некоторой известностью и репутацией ненависть избранных «коллег». Это нормально. Творческие люди ревнивы, кто ж не знает. Молодая Сара Бернар наступала приме театра на подол, а молодой Маяковский срывал вечера знаменитых поэтов хамскими скандалами, так это еще цветочки. А уж в Союзе советских писателей жанр доноса был важнейшим литературным жанром. Длительное общение с людьми развивает мизантропию. Нет согласия, кто впервые сказал: «Чем дольше я живу среди людей, тем больше люблю собак» – маркиза де Севинье или Генрих Гейне. Отвергнем злую иронию – среди людей тоже встречаются хорошие. А кто мне велел шляться средь кого ни попадя?.. Друзья повторяли: «Не мечи бисер перед свиньями!» Но как этому следовать, если люди и свиньи чередуются через одного!
А из зала кричат: «Давай подробности»… Ведущую звали Бычкова, гостя звали Веллер, место было радиостудия «Эхо Москвы», бранью была «тупая скотина», а микрофоны и кабельное телевидение работали. Почти расстрел Парламента в прямом эфире. За 15 лет существования передачи – максимальный рейтинг. И хоть бы рюмку поставили. Ну хоть за рекорд. Или за моральный ущерб. Попытку доведения до убийства.
Открытость – закрытость. Современность – архаика. Гостеприимство – ксенофобия. Объединение – изоляция. Толерантность – нетерпимость. Гуманизм – фашизм! Ставка на моральную нагрузку слова. Добро против зла. Современное против отсталого. – Кто же тут за плохое против хорошего?! То есть. Лозунги вместо аргументов. Эмоции вместо доказательств. Призыв к моральному чувству – вместо предоставления информации. |
