Я должна, обязана принять это наказание, сказала она себе. Ради нашего счастливого будущего… Только вот будет ли оно?

— Я буду ждать, Джин. Обещаю. Ты вернешься ко мне?

— О да. Обязательно. Поверь. Ты фантастическая девушка. Я обожаю тебя. — Он взял ее тонкую руку своими, поднес к губам и нежно поцеловал. — Моя дорога к будущему счастью начинается сегодня, Дебби. Помни, два года — это максимум. Клянусь. Постарайся дождаться. Мне очень важно, чтобы ты верила в меня. Понимаешь? Очень важно!

— Я дождусь, Джин, обещаю. — Она постаралась улыбнуться. — Мне очень хочется стать миссис Брайт.

— Дорогая моя. Если бы ты знала, как я люблю тебя!

— Джин, не уходи, — попыталась она еще раз. — По крайней мере, не сейчас. Давай поедем ко мне…

— Ну ты и плутовка, — засмеялся он. — Хочешь применить свое самое надежное и самое сладостное оружие? Если бы ты знала, как трудно отказаться от такого предложения! Но я должен заслужить право быть с тобой. Всегда, всю жизнь… Так что не пытайся сбить меня с пути, любимая.

Они расстались через десять минут у дверей Первого национального. Дебби плакала.

Два с половиной года спустя

— Анджи, я работаю последнюю неделю, — тусклым, маловыразительным голосом сообщила Дебби своей подруге.

Анджела снова была беременна — вторым ребенком. Ее сыну Рику-младшему недавно исполнилось два года. И Стивенсы решили, что после рождения второго Анджела больше не вернется в банк. Рик настаивал, утверждая, что никакая нянька не может заменить родную мать.

Впрочем, никто с этим не спорил.

— Почему? И куда ты пойдешь? В другой банк?

Тебе вот-вот должны повысить зарплату.

— Плевать мне на нее. Я устала, Анджи, устала от тупой работы, от бессмысленного ожидания… устала просыпаться в слезах, устала жить в этом отвратительном городе… Он не вернулся.

И теперь уже не вернется. Он говорил, что два года — это максимум. Прошло больше… Я уеду домой, в Техас.

— Но, Деб… а если он все же вернется, а тебя нет? Что тогда?

Дебби усмехнулась — так тоскливо, что у Анджелы защемило сердце. Да, бедной девочке досталось в жизни. Почти двадцать восемь — и все еще одна… Господи, ну почему Юджин не вернулся? Какой бы она была ему чудесной женой, какой замечательной матерью их детям!

Анджела видела это по тому, как Дебби играла с маленьким Риком.

— Ну что я могу сказать, Деб? Тебе виднее.

Считаешь, что должна уехать — уезжай… Только ты ведь оставишь мне адрес, правда?

— Конечно. Иначе как ты сможешь рассказывать мне про моего дорогого крестника? И позвать на вторые крестины? Надеюсь, ты не собираешься выбрать другую крестную для вашей малышки? Слушай, у меня идея: давай пойдем вечером куда-нибудь. В ресторан, например. Два Рика прекрасно проведут время друг с другом. А мы посидим и поболтаем.

— Идет!

Подруги едва дождались шести часов и выскочили из банка, как школьницы, отпущенные на каникулы.

Шел снег — мокрый, противный снег. Ветер отвратительный, злобный и яростный чикагский ветер — едва не валил с ног. Уже почти стемнело. На улицах — унылых зимних улицах унылого города — начали зажигаться фонари.

Господи, какая тоска, подумала Дебби. Какая серость… Ничего радостного, ничего яркого…

Но внезапно ей в глаза бросилось цветное пятно. Какую-то счастливицу посреди зимы встречают великолепным букетом роз.