К своему удивлению, он обнаружил, что корабль практически отремонтирован, места наложенных латок сияли свежей краской.

Федор Савельевич уже расхаживал по судну.

— Явился? Ну, здравствуй.

— И вам доброго дня.

— Вижу — пострижен, помыт. Небось подженился на время?

— Грешен, нашел вдовушку.

— Ну и славно. Завтра выходим в море. Я в судовой роли тебя рулевым впишу.

— Да мне все равно.

— Я, грешным делом, думал, что ты к вечеру приползешь пьяным.

— Разве я похож на пьяницу?

— Ну-ну, не обижайся. На судне-то вы все трезвенники, а как на берег сойдете, как будто бес в вас вселяется. То напьетесь, то подеретесь.

Рано утром кочегары уже начали растапливать котлы, поднимая пар.

Капитан ушел к портовому начальству и вернулся озабоченным.

— Получен приказ, выходим.

«Софья Перовская» медленно вышла из порта. Пароход несколько раз менял курс, то увеличивая скорость, то сбрасывая.

— Это вроде ходовых испытаний после ремонта, — объяснил капитан. — Раньше-то после ремонта обязательно были положены ходовые испытания — проверить, все ли в порядке. Как машина работает, нет ли течи. А теперь из ремонта — и сразу по полной. Не хватает судов!

— Мы куда идем?

— Немцы транспорт повредили, типа «Либерти». Воды набрал, есть дифферент. Машины не работают. Нам надо снять часть груза, доставить его в Архангельск, а «американца» отбуксируют для ремонта.

— А, понятно. Так «Либерти» — судно высокое, как перегружать будем?

— Не наша забота, на ихнем судне кран есть. Перекидаем груз в трюмы стрелой, и все дела. Тут всего-то сто миль идти.

К транспорту подошли к полудню следующего дня. На корме его, чуть выше ватерлинии, было несколько пробоин от попадания снарядов, прикрытых брезентовым пластырем. Но транспорт набрал воды, залило машинное отделение, и он потерял ход.

У транспорта уже был морской буксир. Команды заводили канат для буксировки.

«Софья Перовская» ошвартовалась возле, она казалась маленькой рядом с высоким бортом огромного транспорта.

На судне открыли люки трюмов, и с «Либерти» стрелой стали подавать сетки с ящиками и бочками. Ящики были зеленого цвета — со снарядами, а в бочках было моторное масло.

На погрузку ушло часа четыре. Под конец, когда люки трюмов уже закрыли, на стреле повис танк, средний американский «Шерман».

— Эй, а его куда? В трюмах места нет.

— На палубу. Ставь по центру, будет еще один.

Танки погрузили на корабль. «Перовская» сразу просела по ватерлинию.

— Все, отходите! — крикнули с «Либерти».

«Перовская» отошла и встала поодаль. Капитан приказал свистать всех наверх, кроме кочегаров, — надо было крепить проволокой танки.

— Не дай бог ветер или шторм, — сокрушался капитан. — Танки сдвинутся, центровка нарушится — быть беде.

Под гусеницы высоких неуклюжих машин подложили клинья из бревен враспор. Проволокой в палец толщиной прикрутили к рымам на палубе.

Старпом обошел танки, полюбовался работой.

— Все на совесть, молодцы.

А пойди еще ломом покрути ту проволоку, натягивая крепление!

Все заняли рабочие места, капитан приказал в машинное отделение:

— Малый ход.

Небольшая качка была, но танки стояли как вкопанные.

Осмелев, капитан прибавил ход. Куда торопиться, если все равно они прибудут в Архангельск уже завтра?

Погода пока не вселяла тревоги.