– Не в обиду, Ань, но… В моей черепушке есть мозг. Мне не понять, из-за чего там можно слезы лить? Ему подобные вызывают у меня три вещи: раздражение, рвотный рефлекс и желание врезать по самодовольной морде. А лучше – между ног. Один уже такой получил однажды по своим бриллиантовым яйцам за то, что позволил себе лишнее!

Недовольно фыркнув, Стефания покинула буфет, не расслышав, кому писклявая Аня так сильно удивилась, и почему Наташа расплылась в приветливой улыбке.

Глава 2

Привычные звуки обыденной жизни сегодня казались невыносимыми ударами железных ложек по кастрюлям. Голоса были похожи на скрип старинных дверей, а смесь самых разных запахов женского парфюма – ужаснейшим коктейлем для совершенно потерянного и всё еще не протрезвевшего сознания. От этой вони хотелось блевать.

Маркус Ротман вышел на самом последнем этаже, где его, как и в любой другой день, с самой приветливой улыбкой встречала высокая блондинка с собранными в низкий пучок белоснежными волосами. Он не помнил её имени, а может и не знал вовсе. Девушка работала здесь администратором и всё, что ей нужно было делать – отвечать на звонки, встречать начальство и готовить кофе. Пребывая не в лучшем настроении и самочувствии, ему было не то, что всё равно на это глупое внимание к своей персоне, но и вызывало сильнейший приступ раздражения. Хмурый, как самая страшная летняя туча, Маркус пролетел мимо девушки, даже не удостоив её привычным игривым подмигиванием, от которого та заметно растекалась, как масло, по сверкающему глянцевому полу.

Голова продолжала трещать и выпитая несколькими минутами назад таблетка всё еще не смогла побороть эту боль. Пролетев мимо секретаря своего деда, мужчина закрылся в своем кабинете и бросился в личную туалетную комнату, где свет загорался от малейшего движения. Пока его полоскало над подвесным унитазом, сотовый в кармане косухи разрывался от звонков.

– И что на этот раз я узнаю о своем сыне? – вдруг раздался голос матери в дверях. Маркус с трудом повернул к ней голову. – Хотя, наверное, уже нет ничего такого, чего бы мне, как и всей стране, не было о тебе известно. Хорошо повеселился вчера? В очередной раз.

Мужчина слабо улыбнулся и с трудом поднял большой палец над головой. Какой-то частью своего залитого алкоголем мозга он все же понимал, что выглядел в её глазах настоящим ублюдком.

– Немедленно приведи себя в порядок, – приказала мать, гордо подняв острый подбородок. – Жду тебя в кабинете.

Он знал, что нравоучений не избежать, и оттого не спешил выполнять её требование. Маркус несколько раз ополоснул лицо и долго смотрел на свое помятое отражение в зеркале. Глядя в свои заплывшие глаза, он вновь задался вопросом, ответ на который, как ему всегда казалось, совершенно не понимал где искать: что с ним случилось и по какой причине он в свои тридцать лет выглядел так, словно ничего в этой жизни не было для него ценно? Неужели он жил ради этих нескончаемых вечеринок и развлечений, где реками лился самый дорогой и элитный алкоголь, а молоденькие дочери своих родителей-миллионеров готовы были раздвигать перед ним ноги, стоило только с улыбкой подмигнуть им?

– Маркус?! – громко позвала его Луиза Ротман. – Я теряю терпение!

Съежившись от холода, мужчина покинул туалетную комнату и нехотя побрел к своему стеклянному столу. Только вот сесть за него ему не позволила мать, что уже величественно заседала в его дорогом мягком кресле. Она кивком указала на свободный стул, что стоял напротив.

– Я хочу пить, – тяжелым голосом сказал Маркус и потянулся к кнопке вызова администратора. Однако обозленная женщина тут же шлепнула его по руке. – Пусть эта…белобрысая принесет мне воду!

– Из-под крана попьешь! И у этой девушки есть имя! Её зовут Мария! Где ты был сегодня ночью?

Мужчина устало вздохнул и развалился на стуле, как жидкое тесто.