|
— Почему же, — усмехнулся Вим. — Вы сами сказали, чтобы я попробовал, как работает этот артефакт. А я воспользовался вашим любезным предложением. — Ясно, — голос Рашти слегка дрогнул. — Так чего вы хотите, Вильгельм? — Ничего особенного. — Свободной рукой Вим вытер пот. Пока еще держится, но обратный отсчет уже пошел. — Выйти из вашего чудного Изумрудного города. Вы нас отпускаете, мы уходим, и все довольны. Никаких излишеств, вроде миллиона баксов мелкими купюрами и «Феррари» с полным бензобаком. Еще вы возвращаете Белке ее артефакт, а я взамен отдам ваш. Как вам такая сделка? Рашти молчала, видимо обдумывала предложение. А затем вдруг рассмеялась, раскатисто и звонко. — А я считала вас умным человеком, Вильгельм. Из этого города невозможно выйти, я же говорила. Ворота открываются только снаружи. — И что с того? Выйти можно и другим путем. — Нет других путей, Вильгельм. Ваша выходка бессмысленна — отсюда невозможно выбраться. Заканчивайте свое нелепое представление. Обещаю, вам сохранят жизнь. — Что она говорит? — послышался голос Белки. — Ничего важного, — отозвался Вим. — Так — вешает лапшу на уши. — Лапшу? — переспросила Белка. — Белых червей? Но зачем… — Не бери в голову, — сказал Вим. — Эта штука называется «переговоры». Сложный процесс — без белых червей никак не обойтись. Растительный монстр стал заваливаться на правый бок. Лишь в самый последний момент Вим выровнял его. — Тут есть одна неувязка, ваше величество, — крикнул он. — Птицы. — Что? — Рашти немного растерялась. — Птицы, — повторил Вим. — Их полно в ваших садах — наверняка видели. Чик-чирик, фить-фьюить и так далее. У меня вот от их песен в ушах звенит до сих пор. — При чем здесь птицы? — не поняла царица. — Мы их держим для красоты и ради прекрасного пения. — Замечательно. А откуда они у вас взялись? Ваш город вроде как давно отрезан от остального мира — с тех времен, когда не было никаких жирафов и китов, а на земле жили одни только трилобиты да ископаемые ящеры. Так вот, птиц тогда тоже никаких не было. — Что?! — сомнительно, чтобы Рашти поняла хоть слово. — Эволюция, ваше величество, процесс сложный и длительный. И птицы сами по себе у вас зародиться не могли. Значит, они сюда прилетели… А раз так, есть и другой выход. Не думаю, что ваши пичужки стали бы открывать ворота. Сложновато для них, пожалуй. — Но… — Рашти замолчала. — Бинго, — усмехнулся Вим. — Похоже, первый тайм мы выиграли. — Это хорошо? — спросила Белка. — Понятия не имею, но думаю, скоро мы это узнаем. Монстр, похоже, устал размахивать щупальцами-лианами — сейчас они повисли вялой бахромой. И ничуть не меньше Вим устал на него таращиться. От долгого напряжения глаза слезились. Будто ему в лицо швырнули горсть песка. Нестерпимо хотелось протереть глаза рукой. Ничего больше, но именно эту малость он не мог себе позволить. Чтобы отвлечься от зуда в глазах, Вим больно прикусил собственную щеку. — Что ж, — сказала Рашти. — Я недооценила вас, Вильгельм. — Будем считать, что это комплимент, — усмехнулся Вим. — Вы правы, ворота — не единственный путь в город и из города. Но это ничего не меняет. Другим вы все равно не сможете воспользоваться. — Почему же это? — Купол, охраняющий наш город, это не какая-то там стена. Это сложное устройство, искривляющее время и расстояния. Можно пройти через него, но для этого придется двигаться со скоростью солнечного луча, постоянно меняя направление движения. |
