|
— Так нет же, — продолжил он, словно не услышал вопроса. — Конечно, зачем слушать старика, который еще и умер? Да что он понимает! Нет, я здесь самая умная, я самая смелая, я самая сильная! Так? — Но… — Я лучше знаю, что хорошо, что плохо и как надо поступать! — не унимался Оолф. — У самой имени нет, а туда же! Сокол заклекотал, захлопал крыльями по голове старика. — Ты-то молчи! Разумеется, она ни одного яйца не высидела! Лишь бы слово вставить… Уф… В отблесках пламени лицо старика было красным, будто с него содрали кожу. Искры сверкали в бороде, казалось, еще немного — и волосы вспыхнут, превратив голову знахаря в пылающий факел. — Говорил я тебе с ним не связываться? — спросил Оолф, ткнув в сторону Белки тлеющей веткой. — Сколько раз я тебя предупреждал — держись от него подальше? — Ты о призраке? — спросила Белка. — Прозрачный человек… Илаим? — О-о! — застонал Оолф. — Нет, ты только послушай — Илаим … Она уже с ним по имени, ну ты подумай! Умереть не успеешь, а она уже связалась с каким-то призраком. Ну почему я не взялся учить кого-нибудь, у кого в голове есть хоть капелька мозгов? Да хоть того парня по прозвищу Барсук — он и то поумнее будет. Сокол пару раз громко щелкнул клювом. — Да что мне твои птенцы! Ты на нее посмотри — И-ла-им … Тьфу! И что потом? Мясо из одной миски? Или еще чего? Белка втянула голову в плечи. — Но он спас меня! Если бы не он, меня бы сожрало подземное чудовище. — Спас! Очень ты ему нужна, — фыркнул Оолф. — Та еще пигалица выискалась. Да не будь у тебя предмета, он бы и мизинцем ради тебя не пошевелил. — Нет. — Белка замотала головой. — Ему не нужны предметы. Он не может ими пользоваться. Старый знахарь прищурился. — А разве я говорил, что предметы нужны ему, чтобы ими пользоваться? В них, в предметах, заключены осколки его души. И жить он без нее не может. Это он снаружи беленький и прозрачный — внутри же чернее сажи. — Неправда! Он… Предметы нужны ему только для того, чтобы открыть ворота. Он хотел вернуться домой. — Домой! — Оолф с размаху ударил палкой по костру. — Ну надо же! Ты только подумай — вернуться домой. Сокол возмущенно заклекотал. — Вот и я о том же, — кивнул старый знахарь. — Не суди его по себе. Это ты птенец, который выпал из гнезда. И это ты хочешь вернуться домой. А он… Он из тех, кто свое гнездо разрушил. А вместе с гнездом сжег заодно и лес вокруг. Так что подумай хорошенько — зачем ему возвращаться? — Я… Я не знаю. — Белка вздрогнула. — Вот именно, — фыркнул Оолф. — Ничегошеньки ты не знаешь, глупая маленькая девчонка. И нечего задирать нос. Обида крепкой рукой сжала горло. Она же… Она не задирала нос! Она все делала правильно, так, как должны поступать кайя! Она… — Я потеряла Хранителя Рода. Старый знахарь посмотрел на сокола. — А может, с ней не все потеряно? — сказал он птице. Сокол пару раз взмахнул крыльями. — Давным-давно, — начал Оолф, — когда Мать Аэйла была юной девушкой, такой прекрасной, что звезды спускались взглянуть на ее красоту, пришли к ней три охотника. Медведь — упорный и сильный, Росомаха — бесстрашный и яростный, Рысь — терпеливый и ловкий. Увидели они красоту Аэйлы, и каждый захотел взять ее в жены. Выбери лучшего охотника, сказали они, и будет он твоим мужем. Три задания дала им Аэйла — поймать белого оленя, быстрого как ветер; белого мамонта, огромного как гора; и белого вепря, яростного, как снежная буря. Все задания выполнили охотники, и не нашлось среди них лучшего. |
