– Да, и, судя по всему, атташе не случайно оказался в таком состоянии, – сказал Филипп.

– В смысле? – Серафим Маркович удивленно посмотрел на подчиненного.

– Я думаю, что эту записку специально положили на тело атташе.

– Специально?! – воскликнул Дятловский. – Но кто?!

– Тот, кто отравил пресс-атташе, – сказал Филипп.

– Отравил?! – хором воскликнули Дятловский и Карина.

– Да. Атташе жив, но не может двигаться, находится без сознания. Думаю, это отравление, – Филипп пожал плечами.

– А записка? Что это в таком случае? – спросила Карина.

– Это предупреждение, – тихо сказал пришедший в себя Даршан.

Филипп, Карина, Дятловский и Брель посмотрели на первого секретаря Посольства, ожидая дальнейших объяснений.

– Предупреждение? Или угроза? – Дятловский развел руками, – Но о чем? Что тут происходит, Даршан?

Даршан колебался, осматривая присутствующих.

– Ты можешь нам рассказать, – кивнул Дятловский, – тут все свои. Мы поможем тебе во всем разобраться, если понадобится.

– Хорошо, – кивнул Даршан, – но пойдемте в кабинет. Не хочу, чтобы нас кто-то услышал.

– Боюсь, нам придется вас оставить, – сказала Карина. Она стояла, поддерживая Диану, которая выглядела совсем плохо. Ее лицо стало серого цвета, глаза покраснели от слез, а сама она, казалось, вот-вот упадет в обморок.

– Прошу вас, господа, меня простить! – сказала Диана.

– Да, да, конечно! – сказал Хариш. – Дорогая, держись, я приду, как только смогу! – он ободряюще погладил жену по щеке.

Первый секретарь прошел в коридор, где широкая каменная лестница вела в служебные помещения Посольства. В каждом из трех корпусов, которые занимало Посольство Индии, у Посла был свой кабинет, где он мог, при необходимости, провести встречу или устроить совещание.

Кабинет посла в корпусе Культурного центра имел форму вытянутого прямоугольника, с высокими окнами, большим письменным столом из темного дерева, круглым каменным столом для переговоров на восемь персон и стройным рядом книжных шкафов, набитых редкими изданиями и сочинениями классиков мировой литературы.

– Проходите, здесь нам будет удобно, – сказал Даршан, заходя в кабинет.

– Как здесь красиво! – заметил Брель.

– Да, этот кабинет нам тоже нравится, но господин Посол здесь редко бывает, – Даршан сел за стол и тяжело вздохнул.

– Итак? – спросил Дятловский, расположившись напротив первого секретаря. Будучи в прошлом журналистом, Дятловский почувствовал давно забытую тягу к профессиональному расследованию, выуживанию фактов и запаху горячей истории.

Даршан посмотрел на Хариша.

– Все началось несколько недель назад, – ответил Хариш вместо первого секретаря. – Тогда мы получили первое послание.

– Были и другие? – удивился Филипп, стоявший у окна. Он не мог заставить себя сесть от нарастающего волнения.

– Да. Они тоже были написаны на урду, что нас немного удивило.

– На урду говорит всего пять процентов населения Индии, – сказал Брель.

– Верно, – кивнул Даршан, – это-то нас и удивило.

– Что там было написано? – спросил Дятловский, сидевший справа от Хариша.

– В первой записке ничего особенного. Ее доставили с общей почтой, которую разбирала секретарша.