— Спасибо, все замечательно!

— Странно. У тебя такой вид, как будто ты в полной ярости.

— С чего ты взял?

Он внимательно посмотрел на меня.

— Ну во-первых, ты вся красная. Во-вторых, у тебя растрепаны волосы. А в-третьих, когда ты сердишься, у тебя на переносице появляется вот эта симпатичная белая складочка.

Он протянул руку, будто хотел провести по ней пальцем, и я резко отдернула голову.

— Не трогай меня, Лангтон, иначе я сделаю с тобой то, что хотела сделать с этими двумя придурками!

— Что именно? Скажи, вдруг мне понравится.

— Сомневаюсь. Хорошо, что я сдержалась. Они бы наверняка подали жалобу, и девятый выговор был бы мне гарантирован.

— Ну нет, хватит с тебя выговоров! Я впервые встречаю человека, на которого пишут столько жалоб.

— Вот-вот! Ума не приложу, в чем здесь дело. Веду-то я себя как паинька.

— Ты так считаешь? Что ж, не рискну с тобой спорить. — Роб взглянул за мое плечо и сразу перестал улыбаться. — У нас беда.

Беда заключалась в коренастом констебле Белкотте. Питер Белкотт (его никто и никогда не называл просто Пит) имеет особый талант выводить людей из себя и врожденную неспособность высказываться по делу. Я нехотя обернулась, чтобы с ним поздороваться, и вновь поразилась его крайне отталкивающей внешности — маленький, квадратный, с надутыми губами…

— Я слышал, вы двое сегодня утром успели набегаться. Ну как, все уладили? Подозреваемый арестован? — Презрительные нотки сделали его писклявый голос еще менее приятным.

— Отвали, Питер! — бодро отозвался Роб.

— Знаю, ты не хочешь меня видеть. Но мне позвонил сам босс! — Он на секунду привстал на цыпочки и выпятил грудь, сделавшись похожим на жирного голубя в стадии линьки. — Он просил меня подъехать и поделиться с ним своим профессиональным опытом. Видимо, мне он доверяет больше, чем вам.

Я ни секунды не сомневалась, что он врет. Белкотт без устали нахваливал себя и свои недюжинные способности. Если принимать все его слова за чистую монету, можно не сомневаться, что его со дня на день назначат новым комиссаром полиции.

— Босс сказал, вы введете меня в курс дела. Итак, я слушаю.

Я кратко изложила последние новости. Фактов у меня было не много, зато догадок — вагон. Я поневоле увлеклась:

— Странно, что убийца изменил почерк. Судя по всему, он ничего не забрал у последней жертвы. И не связывал ей руки. А труп бросил не в парке, как раньше, а здесь, на пустыре.

Я огляделась по сторонам и содрогнулась при виде жутко унылого пейзажа. Территорию окружали промышленные объекты, обнесенные высокими стенами. Все видеокамеры наружного наблюдения, которые я заметила, были направлены внутрь, на собственные участки. Вряд ли с их помощью мы что-то узнаем.

Белкотт пожал печами.

— Он отошел от обычной схемы, потому что она перестала работать. И что такого? Серийные убийцы раз от раза становятся агрессивней.

— Что касается агрессии, то ее больше не стало, — возразила я. — Он совершил это убийство с меньшей жестокостью.

— Он же не робот, — заметил Роб. — Может, обстоятельства помешали осуществить задуманное? Планы иногда срываются, даже у самых удачливых убийц.

— «Удачливых» не то слово, — подхватил подошедший суперинтендант Годли, который выглядел необычно раздраженным. — Он везуч как дьявол. Мы даже не знаем имени его последней жертвы.

— Странно, что он сменил почерк и вопреки ожиданиям стал менее жесток. — Питер Белкотт почти слово в слово повторил мое наблюдение.