— На этот раз он выбрал место получше, — заметила я. — Здесь мог и задержаться — посмотреть, как горит тело.

— Гнусный ублюдок! — Роб покачал головой.

Возможно, он, как и я, представил себе последние минуты жизни Виктории. Ее страх и боль. Абсолютную беспомощность перед невероятной жестокостью, которая не поддавалась объяснениям. Что могло побудить одного человека так люто изувечить другого?

Пища в моем желудке вдруг превратилась в свинец. Меня замутило. Я поставила бутылку на стол и подалась вперед, сделав вид, будто разглядываю документы.

— Тебе нехорошо?

Я вымученно улыбнулась.

— Нет, все отлично. А что?

— Ты сильно побледнела.

— А, так это потому что я ирландка! У меня от природы очень светлая кожа. Загар на нее ложится с трудом.

Роб скептически крякнул, но, к моему великому облегчению, больше не стал меня пытать. Я даже самой себе не хотела признаваться, как сильно меня огорчают эти убийства. Не знаю почему, но Викторию Мюллер мне было жаль больше всех. Каждый раз, когда о ней думала, у меня щемило сердце. Бедная девушка заслуживала лучшей участи.

— Насколько нам известно, она не была знакома ни с Николой Филдинг, ни с Элис Фаллон. У них не было общих друзей, знакомых или коллег…

— Они никогда не жили в одно и то же время в одном и том же районе. И не имели общих интересов.

— То же самое можно сказать и про жертву номер четыре. Из чего следует, что убийца скорее всего выбрал их случайно, — закончила я. — Девушки просто попались ему на глаза и в итоге погибли.

— Прежде чем перейти к несчастной под номером четыре, предлагаю выпить еще пивка.

— Почему бы и нет… — согласилась я.

Роб отправился на кухню и очень быстро вернулся с двумя запотевшими от холода бутылками.

— Четвертая жертва — Чарити Беддоуз, студентка Лондонской школы экономики. Мулатка. По общему мнению, очень симпатичная и очень умная. Жила в Брикстоне. Умерла двадцатого ноября где-то между десятью минутами третьего, когда ушла с вечеринки в Кеннингтоне, поссорившись с бойфрендом, и пятью часами утра, когда ее труп обнаружил таксист, проезжавший Мостин-Гарденс. Сначала он подумал, что кто-то сжигает мусор, но потом догадался, в чем дело, и позвонил нам.

Роб читал показания бойфренда.

— Он утверждает, девушка была пьяна. А еще она здорово на него разозлилась. Он был на втором этаже с другой подружкой, и Чарити «сделала поспешные выводы». Что ж, я ее понимаю. Однако какое жестокое невезение: в одну и ту же ночь попасть в лапы садисту-убийце, а перед этим узнать, что твой парень тебе изменяет!

Я хотела ответить, но в наш разговор неожиданно вмешались:

— Кто здесь говорит про измену?

В дверном проеме стоял Ян и сверлил нас взглядом.

— Ты уже пришел? — растерянно пробормотала я. — Не ждала тебя так рано. Как фильм?

— Хороший.

Я ждала, что он еще скажет, но Ян молчал. Его плотно сжатые губы не предвещали ничего хорошего.

— Э… прости, что не пошла с тобой в кино. Но ты же знаешь: я не люблю ужастики.

Он с отвращением разглядывал фотографии, выложенные на кофейном столике. Роб спокойно закрыл папки и сложил их стопкой на углу столешницы. Ян переключил внимание на гостя.

— Привет, — бросил он, не меняя выражения лица.