Шибаев гладил губами ее волосы.

– И еще мне казалось, что ты такой же, что для тебя главное… это самое… Я поняла, что за все платит женщина, понимаешь? Что вы всегда в стороне, а мы всегда проигрываем… Раз я тебе уступила, значит, ты смеешься надо мной. И так себя завела, что… не знаю! А ведь это не главное? Да? Ведь можно и без этого?

– Дурочка, – бормотал Шибаев, целуя Кристину. – Какая же ты у меня дурочка! Конечно, не главное… конечно, можно. Наверное, можно…

Он целовал ее грудь, живот, колени… Он захватывал в кулак ее белые волосы, впивался в губы, чувствуя ее горячий податливый язык, гладил соски ладонью, как любил когда-то, мальчиком, удивляясь тому, что они твердеют и набухают…

Она взмолилась наконец:

– Ши-Бон, пожалуйста, я сейчас умру!

Им посчастливилось войти в ту же реку еще раз…

Они ужинали на кухне. Кристина, растрепанная, сияющая, в розовом коротком халатике-кимоно, возилась с нехитрой едой. Шибаев, сидевший за столом, не сводил с нее глаз.

– У тебя красивая квартира, – заметил он вскользь.

Квартира была огромная. Забитая старинной мебелью, задрапированная старинными выцветшими шелками, с картинами и книгами, с лепниной на потолке – облупившимися смеющимися ангелами с трубами. Облупленность не портила их, наоборот, она придавала им благородную подлинность. В гостиной он увидел портрет Кристины – в венке, в вышитой холщовой рубашке и красных бусах.

– Это работа Игоря, – сказала она, проследив его взгляд. – Он архитектор и художник. Я в мордовском костюме его бабки. Он сейчас в Португалии, я говорила…

– Вы… вместе?

Она пожала плечами, увела взгляд.

– Не знаю.

– Не знаешь?

– Не знаю. Он там четыре года и позвонил три раза всего – на мой день рождения. И все. – Голос ее прозвучал резко.

Они помолчали, и потом она спросила:

– А ты? Один? Или…

– Не один, – ответил Шибаев, желая отвлечь ее от супружеской темы. – Конечно, не один. У меня есть Алик Дрючин и Шпана.

– Шпана? Это… кто?

– Это кот, разбойный здоровенный котяра. Все его боятся.

Кристина рассмеялась:

– И ты?

– И я. Иногда. Когда он не в духе, я стараюсь не попадаться ему под руку, то есть под лапу.

Кристина расхохоталась.

– Алика я помню, такой заморыш в очках. Вы что, подружились?

– Он теперь не заморыш, он адвокат по бракоразводным делам, богатый и уважаемый человек. Так что имей в виду. Сейчас он как раз между разводами.

– А ты тоже между разводами?

– Мы всю жизнь между разводами. И вечно лезем в ту же петлю.

– Ладно! В петлю они лезут! – снова рассмеялась Кристина. Смеялась она охотно, чувствовалось, что опьянела от их близости и от вина – запрокидывала голову, взмахивала волосами, розовый халатик распахивался. Шибаев любовался ею. – А частные сыщики… тоже уважаемые и богатые? – Она лукаво смотрела на него.

Теперь рассмеялся Шибаев. Притянул ее к себе на колени.

– Конечно, богатые! И нарасхват.

– Спасибо, что нашел для меня время!

– Пожалуйста.

– Игорь… он совсем другой… – вдруг сказала Кристина. – Совсем! И семья другая. Мы же все были одинаковые, это сейчас у некоторых людей большие деньги, а тогда все одинаковые. У меня мама врач, отец – инженер, одевались одинаково, ели как все, а они были другие.