– Доброте, как правило, сопутствует слабость, а женщинам обычно нравится сила.

– Каким женщинам? Время грубой силы миновало, и нам, людям, сделавшим большой шаг по пути цивилизации, должно было бы хватить ума не ценить силу мускулов и грубость выше доброго сердца.

– Должно было бы! И все же! Взгляните на тех, в зале!

– Для меня истинная мужественность заключается в благородстве чувств и интеллигентности сердца.

– Значит, вы бы посчитали человека, которого весь свет называет слабым, неу…

– Какое мне дело до всего света! До того, что говорит свет!

– А знаете, вы необыкновенная женщина! – сказал председатель уездного суда с возрастающим интересом.

– Вовсе нет! Просто вы, мужчины, привыкли смотреть на женщин как на своего рода кукол для развлечения…

– Какие мужчины? Я, фрекен, с детства смотрел на женщину как на высшее существо, и в тот день, когда меня полюбит женщина, а я ее, я стану ее рабом.

Адель посмотрела на него долгим и пристальным взглядом.

– Вы необыкновенный человек, – сказала она наконец.

Объявив друг друга необыкновенными особями дурного человеческого рода, излив свое презрение к пустому наслаждению танцем и поделившись наблюдениями насчет меланхолической луны, они вошли в зал и присоединились к танцующим.

Адель танцевала превосходно, и председатель уездного суда окончательно завоевал ее сердце, ибо танцевал как «невинная девушка».

Музыка смолкла, и они вновь уединились на веранде.

– Что такое любовь? – спросила Адель, глядя на луну, словно ожидала ответа от небес.

– Взаимная симпатия душ, – прошептал адвокат, и голос его был похож на дуновение ветра.

– Но симпатия легко превращается в антипатию, такое бывает довольно часто, – отозвалась Адель.

– Значит, это не настоящая симпатия. Неко