— Прощай, чуточка!

Прощай, крохотка!

Вот-вот скрутится,

Нá-земь грохнется.

Зелень… Mopcкaя синь…

Стелется… Клонится…

— Только глазка не вскинь:

В левой оконнице!

От входу — крайняя…

Не трону… Чай меня!..—

Веянье… Таянье…

Моленье тайное.

— Рвенье, ко мне!

Рденье, ко мне!

В левом окне,

В вечном огне.

Перси — в багрец!

Сердце — к груди!

Нечеловецк

Свет! — Не гляди!

«И — же хе — ру — вимы!»

Иг — ри — щем орлиным,

Ли — ствием гонимым…

«Хе — ру — вимы тай — но…»

Тысячами-стами,

Тысячами-тьмами…

«Яко да Царя всех…»

Удар. — Окно настежь…

Стклом-звоном, тьмой-страстью…

— Гляди, беспамятна!

(Ни зги. Люд — замертво.)

— Гря — ду, сердь рдяная!

Ма — руся!

      Глянула.

Грянули стёклы:

Рдяные копны!

Полымем-пёклом,

Полным потоком

Огнь — и в разлете

Крыл — копия

Яростней: — Ты?!

— Я!

Та — ввысь,

Тот — вблизь:

Свились,

Взвились:

Зной — в зной,

Хлынь — в хлынь!

До — мой

В огнь синь.

Прага, Сочельник 1922