| Народная фантазия, сблизившая грохот грома с топотом и ржанием коней, здесь сближает его с рёвом быка. Сходно с этим, норвежская загадка называет гром мычаньем коровы-облака: «es steht eine Kuh auf dem breiten Rücken (des Ilimmels) und brüllt über das Meer; sie wird in sieben Königre chen gehört». Шведская загадка, означающая облако, выражается о нем: «eine schwarzrandige Kuh ging über eine pfeiler lose Brücke, kein Mensch in diesem Lande die Kuh aufhalten kann». Во Владимирской губ. передовые ряды темно-красноватых, грозовых туч, выплы(338)вающих из-за горизонта, доселе называются быки. Огню домашнего очага, как символу небесного пламени грозы, дается то же метафорическое название: «бык железный, хвост кудельный» = огонь и дым; «лежит бык — осмолёный бок»=печная заслонка; «черная корова целый ушат воды выпила» = закопченная дымом каменка в бане. Под тем же образом представляют народные загадки и мороз, и воду; ибо холодный ветер, оцепеняющая стужа рассматривались, как дыхание тучи, а земные воды служили эмблемою проливаемых ею потоков дождя. Так загадка: «сивый вол выпил воды полный двор (или: повен дол)» означает: мороз, сковавший воду, осушивший лужи и грязи. «Конец села забито вола, до каждой хижки (избы) тянутся кишки» =река или криница, из которой все село берет воду и разносит по домам; «бык (вар. корова, козел) ревет, хвост к небу дерет»=деревенский колодезь (очеп). В памяти нашего народа сохранились отрывочные воспоминания о яром туре = светлом, весеннем, плодотворящем быке бога-громовника. Эпитет ярый указывает на творческие силы весны и роднит тура с именем древнеславянского божества Ярила (= Перуна-оплодотворителя); заметим, что именем Фрейра, соответствующего нашему Ярилу, на поэтическом языке древних германцев обозначался бык. С названием тура нераздельны понятия о быстром движении и стремительном напоре: туровый, туркий — скорый, поспешный, турить — ехать или бежать скоро, гнать кого-нибудь (про-турить — выгнать, вытолкать), туриться — спешить. В дальнейшем, производном значении, «ярый тур»=храбрый, могучий воитель, как можно видеть из эпических выражений Краледворской рукописи («tu Vratislau jak tur jari scoci») и Слова о полку, которое величает князя Всеволода — яр-тур или буй-тур (=буй-вол; яр и буй — речения однозначащие). Народные песни, которые поются при встрече весны, вспоминают Тура — удалого молодца и соединяют его имя с другими прозваниями Перуна: «ой, Тур — Дид-Ладо!» Именем тура народ окрестил многие географические местности; особенно любопытны следующие названия озер: Волотур, Воловье, Воловье око, Турово, Тур-озеро. На метафорическом языке древнего славянина озеро — эта светлая, зеркальная масса воды, заключенная в округлой рамке берегов, уподоблялась глазу быка. Лужа, стоящая на мховом болоте, в областных говорах называется глазник и глазйна. Та же метафора допускается и сербами: исток родника и глубочайшее место в озере они называют око, а глаза сравнивают с колодцами: «моје чарне очи — два бистра кладенца», конечно, потому, что они точат слезы и, подобно зеркалу вод, отражают в себе предметы; «очи су вода», говорит сербская пословица. Так как с одной стороны тучи (339) представлялись небесными источниками, а с другой самое создание земных вод приписывалось Перуну, низводителю дождевых ливней, то очевидно, что в указанных названиях озер кроется языческое верование в происхождение этих водоемов от тура-громовника. Что действительно славяне чествовали тура, как воплощение божества, это засвидетельствовано следующим местом Синопсиса: на праздник Коляды простолюдины «на своих законопротивных соборищах некоего Тура-сатану и прочие богомерзкие скареды измышляюще-воспоминают». В Польше и Галиции еще недавно водили на Святках по домам парня, наряженного быком; а по русским и по лужицким деревням пекут к этому празднику из пшеничного теста коровок и барашков и раздают их, вместе с другими припасами, коледовщикам. |
