| Немцы борзую собаку называют windhund, английскую охотничью собаку — windspiel и wind. Вместе с этим самый ветр стал олицетворяться в образе рыскающего пса; норвежская загадка: «es steht ein Hund auf dem Glasberg (= блестящий свод неба) und bellt ins Meer hinaus» означает: ветр, шумящий в парусах корабля. Свист ветров и гул бури были уподоблены собачьему лаю и вою; немцы говорят: «heult dersturm», подобно тому как наш язык допускает выражения: вой бури и вихрей, вой собак и волков. Эдда дает ветру название heuler. В церковнославянском словаре Алексеева хор — западный ветр, речение, родственное с словом хорт — борзой, ловчий пес; в клятвах верхних лужичан khort употребляется в значении нечистого духа. Финский эпос знает быстроногих собак, порожденных западным ветром. Гимны Ригведы упоминают о небесной суке Saramä (быстрая), которая, по повелению Индры, следит за демонами, похищаю(370)щими облачных коров, и открывает места, куда они уведены; в награду за то бог-громовержец дает ей молока (= дождь), которым кормит она своих щенят. Самому Индре и его спутнику Väyu (богу ветров) дается эпитет cunas. По греческому сказанию, Геркулес прежде, нежели захватил славных красношерстных быков чудовищного царя Гериона, должен был убить двуглавого пса Орта; пес этот был порождением Эхидны и Тифона и обладал страшною силою. У великанов скандинавского эпоса были не только черные быки и златорогие коровы (грозовые облака), но и собаки (вихри), которым владыка исполинского племени Трим вил золотые привязи. Русское предание одиноких, прожорливых великанов представляет с собачьими головами и называет их песиголовцами: в таком смешенном — полузверином, получеловеческом образе фантазия олицетворила демонов грозовых туч, дышащих бурями. В связи с этим преданием стоят средневековый рассказ об Александре Македонском и католическая легенда о св. Христофоре. В числе других чудовищ, которых встретил Александр Македонский в своем многотрудном походе на восток, были и кинокефалы — люди с песьими головами; он загнал их в горы (= тучи, см. гл. XVIII) и заключил в подземных пещерах. Это баснословное сказание занесено в наши старинные рукописи из чужеземных источников; тем не менее оно важно и для истории славянских преданий, ибо в основе его лежат представления, общие всем индоевропейским народам. Содержание легенды о св. Христофоре исполнено высокой поэзии: в давние времена жил на свете славный великан, по имени Оферуш. Это был человек столь огромного роста, что когда померла его мать — он захотел насыпать над нею могильный курган, набрал в свой сапог земли, вытряс на труп усопшей, и вместо кургана вознеслась высокая гора под самые облака; а там, откуда взял он землю, стала пропасть — на столько же миль глубиною, на сколько новая гора высилась над земною поверхностью. Оферуш уселся над пропастью и горько-горько плакал, слезы его струились в бездну и образовали море; оттого-то морская вода горька и солона, как слезы. В этих подробностях узнаем предание о великане — создателе облачных гор и дождевых морей. Задумал Оферуш поискать себе господина, сильней которого не было бы никого на свете; прежде всего служил он у могучего короля, но король боялся нечистого — и Оферуш перешел на службу к черту; оказалось, что и черт не без страха, что он боится крестного знамения. Тогда великан покинул его и пошел искать Христа. Встретившись с убогим пустынником, он обратился к нему с вопросом: «где Христос?» — Везде! — отвечал старец. «Как же мне служить ему?» — Молися и трудись! Оферуш не умел молиться, но зато готов был на тяжкие труды. Пустынник привел его к бурному, стремительному потоку, в глубине которого тонул всякий, кто хотел переправиться на другую сторону. «Тебе даны исполинское тело и необыкновенная крепость сил, — сказал пустынник, — переноси на своих плечах пилигримов через воды потока. Твори это во имя Христа, и он примет тебя своим слугою!» С той поры и днем, и ночью великан переносил через поток странствующих богомольцев, опираясь на огромную сосну, которая служила ему посохом. |
