|
О месяце и звездах говорили наоборот, что они возжигаются вечером и гасятся утром. Между нашими поселянами существует поверье, в котором нельзя не признать отголоска глубокой древности, что каждое светило имеет своего ангела: один ангел носит по небу солнце, другие луну и звезды; вечером всякий ангел зажигает свою звезду, как лампаду, а перед рассветом тушит ее. Звезды простой народ называет божьими огоньками; согласно с этим Виргилий дает им эпитет огненных, а Эдда утверждает, что они образовались из искр (feuerfunken), которые в начале мира излетели из Muspelheim'a, страны, противоположной царству туманов и облаков. Таким образом Эдда сближает ночные звезды с блеском молний, рассыпаемых темными тучами. В русском языке до сих пор удерживаются выражения: «звезды зажглися, звезды погасли или потухли на небе». О месяце народная загадка говорит: «за морем (или: на небе) огонь добро-ясно горит», а поэты продолжают называть луну «ночною лампадою». В одной песне тоскующая девица умоляет Бога засветить на небесах восковую свечу, чтобы ее милый мог переправиться через Дунай-реку. Старинное поучение уверяет, что солнце, луна и звезды сотворены Богом «из невещественного, рекше: негасимого огня». «Что без огня горит? — спрашивает народная загадка и отвечает: солнце; а сказки повествуют, как ходил добрый молодец к Солнцевой матери за разрешением заданных ему вопросов и как вынужден был спрятаться в ее теремах под золотое корыто, чтоб не сожгло его солнце, воротившееся из дневного странствования. Сербские загадки изображают солнце мировым светильником: «jедна чаша масла свему свjету доста» или «jедна груда воска циjелому свиjету доста»; в раскольничьих книгах находим такое определение: «ли(91)цо божие — свеча горит перед образом», а по свидетельству стиха о голубиной книге: «солнце красное от лица божьего», и на Украина думают, что Бог «свитлость свою огнем доточив». В Беовульфе солнце названо всемирною свечою — woruld-candel. Финны принимают это светило — за золотое кольцо, в котором заключена огненная материя. Эстонцы рассказывают, что прадед богов, создавши вселенную, поручил своей дочери (Вечерней Зоре) принимать по вечерам солнце и хранить его огонь в продолжение ночи, а сыну (Утру, утренней зоре) при наступлении дня снова возжигать светильник солнца и отпускать его в обычный (дневной) путь. Литовцы возжжение восходящего солнца приписывают утренней звезде Auszrine, как видно из слов песни: «милое солнышко, божья дочка! кто тебе утром раскладывает огонь, а вечером стелет ложе? — Денница раскладывает огонь, Вечерница (Wakarine) стелет ложе». В другой песне девица ищет свою пропавшую овечку: пошла спрашивать к Деннице — Денница сказала: я должна поутру разводить солнцу огонь; пошла к Вечерней Звезде — а та отвечала: я должна готовить вечером постель солнцу. Словацкие сказки сообщают любопытное предание о странствовании гонимой мачехою падчерицы на вершину горы (= небо), на которой пылает огонь, а вокруг него сидят двенадцать Месяцев; каждый из них в свое определенное время в году занимает первое место, держа в руках правительственный жезл, и смотря по тому, какой Месяц властвует — весенний, летний, осенний или зимний — пламя горит то ярче, то бледнее, и вместе с тем то животворнее, то слабее влияет на производительность земли. Костры, возжигаемые при солнечных поворотах, служили эмблемою небесного огня Дажьбога.
Молнии также уподоблялись горящим светочам. Народная загадка изображает «грозу» в такой поэтической картине: «гроб плывет, мертвец поет, ладон пышет и свечи горят»; гроб — туча, песнь — гром (см. ниже), свечи — молнии. Блеск молний, по финском поверью, происходит от того, что Укко высекает огонь; как удар стали (кресала) рождает из кремня искру, так бог-громовник высекает огонь (крес) из скалы-тучи. |
