– Вы же знаете, я не употребляю, – ответил жираф и тут же наклонил голову к столу, всунулся своей узкой длинной мордой в банку, наклонил ее и с шумом втянул в себя мутную взвесь. – Фу! Фу! – отфыркиваясь, выбрался он из банки. Толстые его негритянские губы брезгливо кривились, ноздри топорщились в стороны. – Оставили одну гадость. С вами так и в самом деле перестанешь употреблять.

– «Употреблять» – это не про чай принято говорить, – с прежней наставительностью сказала женщина. – Это про кое-что другое.

– А я полагаю, и про чай, – невозмутимо парировал жираф. – Сенца вы мне, случаем, не припасли?

Мужчина усмехнулся. Этот вопрос адресовался ему, не кому другому.

Он молча поднялся со своего места, снял с полки над дверью чемодан, расщелкнул замки и, откинув крышку, достал изнутри несколько картонных аптечных коробок с лекарственными травами.

– Что у нас может быть, – отправив чемодан обратно на полку и принимаясь вскрывать коробки, сказал он. Склеенные картонные створки отдирались одна от другой с хлопающим сухим треском. – Вот, мать-и-мачеха от кашля. Зверобой, общеукреплящая. А вот валерьянка. Корни валерьяны, в смысле.

– Я не котяра какой-нибудь, мне не вредно, не возбужусь, – завороженно уставясь на коробки в руках мужчины, сказал жираф. – Могу и валерьянку.

– Ну, можешь, так и давай, – сказала женщина.

Теперь это было произнесено ею с покровительственностью.

Жираф не ответил ей. Он уже изнемогал, его так и водило из стороны в сторону предвкушением гастрономического блаженства. Ему даже прикрывало от этого предстоящего блаженства глаза.

– На, – поставил перед ним вскрытые коробки мужчина. – Сено не сено, но не солома точно.

В ответ ему жираф издал только задышливое урчание. Губы его были погружены в коробку, он торопливо работал ими там внутри, и коробка от их движения шевелилась на столе, ездила вперед-назад, будто живая. Пергаментная бумага внутренней упаковки издавала звонкий шелестящий звук, как если б сопротивлялась жующим губам, но без надежды сохранить свое содержимое.

Во всяком случае, такое сравнение пришло в голову мужчине. Смотрел на жирафа – и вот подумалось.

– А ты говорила, не будет он валерьянку, – поглядел мужчина на женщину. – За милую душу!

– Ну он же не котяра какой-нибудь, – защитилась женщина. Так, словно высказала свою собственную, выношенную мысль, а не повторила сейчас просто слова жирафа.

Жираф закончил с последней коробкой, выдохнул воздух, сдув ее с морды, и удовлетворенно помотал головой:

– Райское наслаждение. Ради этого мгновения стоило жить.

Женщина фыркнула.

– Вот, ради такого – тоже, – сказал жираф. – Люблю, когда удается поднять настроение друзьям.

– Да, надо признаться… – начал было мужчина и махнул рукой, решив не вспоминать заново о неудавшемся чаепитии с подстаканниками.

Жираф подогнул задние ноги и опустился на пол.

– Ну, расскажи что-нибудь, – попросила его женщина.

– Непременно, – кивнул жираф. – Готовится указ о производстве всех жирафов в генералы, слышали?

Он сказал это – и сам же, не выдержав, захохотал.

– А? Что? – спрашивал он сквозь смех. – Неплохо я буду выглядеть с погонами? Тем более генеральскими. А в генеральской фуражке для моих рогов пробьют специальные отверстия. А как на мне будут глядеться генеральские штаны с лампасами!

Мужчина, слушая жирафа, похмыкивал, посмеивался вслед ему, но женщину шутка жирафа не проняла и не понравилась.