— Долго ходить и посмеиваться не будет, товарищ генерал.

Трофимов начал сердиться.

— Неделя прошла, товарищ Денисов! Неделя! А вы и понятия не имеете, кто этот так хорошо замаскировавшийся четвертый!

— Почему не имеем понятия, товарищ генерал? — спокойно возразил Денисов. — Отлично знаем, кто четвертый и где он сейчас.

— Тогда говорите прямо — кто, где?

— Вот он!

Денисов показал на Ромейко.

Личность без околичностей

Денисов ожидал возгласов удивления, смятения на лицах. Но лишь Бандуренко удивленно переглянулся с Марьямовым. Трофимов хмурился. Симонян спокойно слушал. А Ромейко насмешливо улыбался.

— Докажете свои обвинения? — спросил генерал.

— Безусловно. Но раньше я хотел бы разоружить этого человека.

Трофимов вопросительно посмотрел на Симоняна. Моряк негромко сказал:

— Раньше представьте доказательства, потом разоружайте.

Денисов резко возразил:

— Человек, называющий себя подполковником Ромейко, опасный преступник. Я настаиваю на том, чтобы он сдал оружие.

Ромейко вытащил пистолет и, перегнувшись через стол, положил его перед Денисовым.

— Получай! Но помни: не докажешь обвинений, свой пистолет сдашь!

— Спокойно, Ромейко, — недовольно сказал Симонян. — Сидите и слушайте. Вам слово еще будет дано.

— Главное мое доказательство против Ромейко находится у него самого, — начал Денисов. — Имеются данные, что Вальдис фотографировал стройку. Он встречался потом с Ромейко и передавал ему фотопленки. Когда вы посмотрите на них, вы без труда поймете, что Ромейко со своим подручным занимался сбором шпионских сведений.

Хотя Симонян приказал Ромейко сидеть спокойно, тот снова вскочил.

— Обыскивай!

— Прошу со мной на вы! — холодно сказал Денисов. — Я не думаю, что вы носите шпионские материалы с собой. Пленки спрятаны в вашем чемодане в гостинице.

Симонян обернулся к Ромейко. На этот раз тот говорил спокойней:

— Можете обыскать! — Он вытащил из кармана связку ключей. — Получайте!

— Я распоряжусь, — сказал Бандуренко, беря ключи.

Он быстро вышел. Генерал обратился к Денисову:

— Обвинение очень серьезное. И доказательства должны быть серьезными.

— Разрешите рассказывать с подробностями?

— Да, конечно. Со всеми подробностями.

— Я бы попросил на время моего объяснения удалить арестованного в соседнюю комнату.

Генерал ответил, хмурясь:

— Ромейко еще не арестован.

Денисов понял, что Трофимов не поверил обвинению против Ромейко. Еще меньше верил Симонян — моряк продолжал спокойно сидеть около Ромейко, как около верного человека. Только Ромейко по-прежнему еле сдерживал раздражение.

И, начиная свои доказательства, Денисов думал о том, что задача ему попала не из простых. То, к чему он постепенно приходил в течение нескольких и, вероятно, самых долгих в его жизни дней, что открывал, сомневаясь, внутренне протестуя, трижды проверяя каждый следующий шаг, — все это он должен был рассказать сейчас неподготовленным людям. Они, конечно, будут сомневаться не меньше, чем он, когда впервые подумал, что Ромейко и есть тот, четвертый.

Но Денисов знал также, что истина на его стороне. Собранные им факты неопровержимы.

Он начал с того, что вражеское судно, маскировавшееся под советский рыболовный траулер, спустило на дно отмели, неподалеку от берега, четырех хорошо снаряженных аквалангистов.