– Михаил Иосифович…

– Ах да! Меркантильный вопрос. Не волнуйся, Дима, в течение года я возмещу все дополнительные расходы. Пенсия у меня не бог весть какая, но я и не трачу много. Сколько старику надо? Тут подэкономлю, там подожмусь. Долги я всегда отдаю. Это святое.

Быков почувствовал себя безоружным перед этим напором, перед бесхитростной простотой и уверенностью в том, что друзья обязаны выручать друг друга. Отчетливо вспомнилось лицо отца. Он смотрел на сына хмуро и неодобрительно. Вынести этот, пусть и воображаемый, взгляд было труднее, чем взять на себя лишнюю обузу.

Звяканье посуды в кухне вернуло Быкова к действительности.

– Никаких денег, никаких долгов, – твердо произнес он, решив про себя, что сам возместит брату расходы на третьего участника экспедиции. – Финансированием занимаются американцы, так что это не наши проблемы.

Балтер снова развернул стул, сел, потом встал и подошел к Быкову.

– Могу ли я расценивать это как положительный ответ?

– При одном условии, Михаил Иосифович.

– Какое же это условие, позволь узнать, Дима?

– Вы пройдете медицинское обследование, – заявил Быков. – И в случае отсутствия противопоказаний…

– Я здоров как бык! – Профессор лихо выпятил грудь и ударил в нее сухим кулаком. – Бегаю, плаваю, занимаюсь гимнастикой.

– Похвально. Однако справку все-таки принесите.

– Без бумажки ты букашка, – озорно пропел Балтер, – а с бумажкой – человек… Ладно, договорились, – добавил он совсем другим, серьезным тоном. – Завтра же отправлюсь в больницу. Если понадобится моя помощь в организации или…

– Ваше дело готовиться и набираться сил, Михаил Осипович, – сказал Быков.

– Тогда по рукам?

– По рукам.

Они скрепили союз твердым рукопожатием, после которого Балтер не выпустил быковскую пятерню, а стиснул ее крепче и сказал:

– Еще одна просьба, Дима. Маленькая.

Пальцами свободной руки профессор показал, насколько мелка и незначительна его просьба.

Брови Быкова сошлись на переносице.

– Слушаю?

– Тебе придется поговорить с Аней, – сказал Балтер. – Это моя внучка, если помнишь. После развода родителей она не захотела оставаться ни с одним из них и перебралась ко мне. Девочка замечательная. Но упрямая… – Старик выразительно закатил глаза. – Вбила себе в голову, что она должна воспитывать меня, а не наоборот.

– Такая светленькая, с тоненькими ножками? – уточнил Быков, припоминая.

– Светленькая, – подтвердил Балтер. – Но ножки уже не то чтобы тоненькие… Ей двадцать лет. Учится в педагогическом. Хотя с ее задатками только в дрессировщицы идти. Помнишь фильм «Укротительница тигров»? Так вот, я этот самый тигр и есть. – Он улыбнулся немного смущенно, но вместе с тем горделиво. – Кнутом и пряником, так сказать… Не мытьем, так катаньем…

– Аня может вас не отпустить? – спросил Быков, в душе которого зародилась искорка надежды.

– Исключено! – отрезал Балтер. – Я поеду в любом случае. Просто не хочется доводить дело до конфликта. Поможешь?

– Да.

Быков кивнул. Профессор еще раз пожал ему руку и отпустил.

Ночью, наблюдая за отблесками фар на обоях, Быков спрашивал себя, бесхарактерный он или отзывчивый. Выходило, что и то и другое одновременно. Порой стремление облегчить жизнь другим осложняло существование самого Быкова, но он не мог, да и не хотел, себя переделывать.