|
Скользнул взглядом по профессору, жене его… Отвернулся в сторону. — Все понятно, товарищи. Продолжайте. Не буду больше мешать. Но прислушайтесь к совету опытного следака. Будете обыскивать квартиру — начинайте с кухни. — Окрошку жрал профессорскую, аж за ушами трещало. А теперь, выходит, сам барином заделался? Мешать он не будет. Нет уж. Ты мешай! Мешай! — Нянюра резво цапнула с печки кочергу и замахнулась, чтобы опустить на голову ближайшему из супостатов. Но «супостаты» оказались ловчее, и Нянюра завопила, когда младший из чекистов больно вывернул ей руку назад. Кочерга с глухим стуком упала на пол. — Все, выводите буржуев. Квартиру обыскать… И ведьму эту старую возьмите на пару деньков — пусть мозги проветрит. Хотя хорошо бы ее расстрелять на месте за оказанное сопротивление при исполнении. Все одно толку от нее никакого. А мишень выйдет знатная, большая, заметная такая мишень. Эх… Неужто во всем доме одни старухи, да и те контрреволюционные элементы? Сейчас бы какую барышню посвежее. Раздался гогот. Даша никак не могла увидеть происходящее целиком, зато слышала отлично. И когда дядя Миша, а потом и тетя Лида, подталкиваемые в спину прикладами, вышли из столовой, а потом выгнали из столовой упирающуюся Нянюру, она обернулась к застывшему с пистолетом в руке англичанину. — Там всего четверо. Трое с винтовками. У одного — наган. И еще Бессонов, — прошептала губами. — Можно попробовать их всех убить. — А ваши родные? Что с ними? — Арестованы. Наверное, их теперь расстреляют. Так обычно и бывает. Тем более чекисты говорили о Ходынке. Всем в Москве давно известно: если на Ходынку, то — расстрел. — Спокойствие, с которым она произнесла эти страшные слова, напугало ее саму. Но почему-то она чувствовала, что это правильно. Как тетя Лида, которая отложила свою боль и свое горе материнское на потом, так и Даша отсрочила панику на тогда, когда это не будет мешать ей думать и действовать. — Вы не знаете, мисс Даша, случайно, где ваша тетя хранила Вещи… Предметы? Фигурки вроде Жужелицы? — Он шептал быстро, экономя секунды на паузах. — Может быть, сейф? Или секретный ящик, куда вы все прячете… — Вы за этим приехали? Да? Из-за этого их взяли и убьют? Из-за этого погиб Саша? — Дарья… Пожалуйста, ответьте. — Нет! Я не знаю. — Даша сцепила зубы. — Я правда не знаю. Я сказала бы, хотя сейчас, в этот момент я вас ненавижу. За все. — А Жужелица? — предпочел не услышать последнюю фразу майор. Даша сунула руку в карман и открыла было рот, чтобы молвить «да вот же она», но тут ее словно кто-то одернул — молчи. — У тети. Я ее тете отдала, чтобы она уже передала вам. — Даша непроизвольно дотронулась до маминого кулона пальцами. Как будто искра проскочила. На этот раз Даша ощутила ее абсолютно точно. Жужелица словно что-то хотела Даше сказать. Но что? — Аа-ай… Аа-ай, родненькая моя, курносенькая сладурочка, — вой Нянюры донесся с улицы. — Ай, сладурочка в окошечко… К сестричке моей родненькой… Через совесть беги, гляди, где картошечка… — Ваша няня всегда так? — Артур, встав сбоку от окна, выглядывал наружу. — Там кругом солдаты, патрули. Все отлично просматривается — перекресток, сквер, площадь. Не прорваться. Что в столовой? — Пусто пока. Бессонов, сосед наш, их на кухню увел. Это в самом конце коридора… — Даша совершенно точно поняла, что Бессонов именно увел чекистов, чтобы дать ей возможность сбежать. Никакой благодарности она к нему не испытывала: мог бы и не уводить. Тогда бы этот англичанин вынужден был стрелять и убил бы хотя бы одного. |
