Склонившись над Нестором, юноша заглянул в его открытые глаза. Грудь старика не вздымалась, он не дышал. Сердце не билось. Рот приоткрыт, язык распух, превратился в огромный темно-красный шар.

Кристофер сел на пол рядом со стариком. Потом лег на спину. Одни и те же мысли лихорадочно носились в голове. Одни и те же вопросы. Кто убил Нестора? И главное: что теперь делать ему, Кристоферу?

Если он расскажет всем о том, что случилось, оранжерею на чердаке тут же уничтожат. Шарлотта позаботится о том, чтобы уже через несколько дней о муже ничто не напоминало. Но убийцы все равно уже и след простыл. Так почему же надо отказываться от всех надежд, которые разжег в нем Нестор? От вечной жизни? От возможности превращать свинец в золото? Все это он потеряет навсегда.

Буря наконец закончилась. А Кристофер все еще сидел, склонившись над трупом Нестора. Впервые в жизни его судьба – в его же руках.

Ранним утром Кристофер протащил труп старика через заросли и тихо похоронил среди грядок с травами.

Прощание далось Ауре тяжелее, чем она ожидала. Она в последний раз прижала к себе Сильветту, такую нежную, такую хрупкую, в последний раз погладила ее по светлым волосам. Сестренка поцеловала Ауру в щеку – так крепко она целовала только мать.

Даже Шарлотта казалась подавленной. Она растерянно стояла на платформе, ветер трепал подол ее платья и полы пальто с капюшоном. Шарлотта отстраненно подала Ауре руку. Но, встретившись взглядом, мать и дочь тут же заключили друг друга в объятия. Аура чувствовала себя неуютно, сцена прощания казалась ей фальшивой, но в то же время ей было больно от предстоящей разлуки. Внутренняя сторона бедер горела: похоже, проколотая кожа начала воспаляться.

В последнюю очередь она попрощалась с Даниэлем, и тот впервые за несколько месяцев по-настоящему тепло ее обнял. Она что-то шепнула ему на ухо, он смущенно улыбнулся, но промолчал. Глаза его покраснели – скорее всего, от резкого морского ветра.

Кристофер на вокзал не поехал. Другого Аура и не ожидала. Она сама не дала ему ни малейшего повода сожалеть об ее отъезде.

Отца тоже не было. Это ее огорчило, но не удивило. Он и свой чердак-то почти не покидал, не говоря уж об острове. Ни разу за все эти годы, сколько Аура себя помнила, отец даже близко не подходил к лодке. И вот теперь он отсылает ее в интернат, не попрощавшись. Нашел себе нового любимца. «Ученика», – вспомнила девушка, и ее передернуло.

Грохот подъезжающего к станции поезда напугал лошадей. На миг все вокруг окутал густой черный дым. Пока Аура задержалась с семьей, кучер уже занес в купе багаж – два больших чемодана и сумку.

И вот наступил момент прощания. Аура поднялась по металлическим ступенькам, взглянула на Даниэля и поспешила в купе. Открыв окно, она выглянула наружу. Шарлотта, Сильветта и Даниэль стояли на платформе, прижавшись друг к другу, кучер держался на почтительном расстоянии.

– Мне исполнится одиннадцать через четыре месяца, не забудь! И пиши почаще! – крикнула Сильветта.

Аура пообещала, что не забудет, и одарила сестру самой доброй улыбкой, на какую сейчас была способна.

Она окинула взглядом платформу. Единственный пассажир, ожидавший поезда вместе с ней, должно быть, уже сел.

Поезд медленно тронулся. Даниэль, Шарлотта и Сильветта махали ей вслед, пока их снова не поглотил густой дым паровоза. Станция становилась все меньше – крошечный кирпичный домик посреди необъятной прибрежной равнины. Но вот и он затерялся между дюнами на горизонте.

В купе Аура ехала одна. Она поискала глазами чаек под низким слоем облаков, но не увидела ничего, кроме блеклой пустоты.

«Я совсем одна, – подумала девушка.