– Вот как?! – Ивана покоробило это заявление. Откудато издалека полыхнуло небесным Золотым Сиянием, загудели колокола. Земля! Несокрушимая Твердыня Храма!

Он приложил руку к груди. И сквозь ткань и пластик комбинезона ощутил – ничего нету. Еще через миг его ослепила догадка – еще бы, ведь он же в теле Гуга Хлодрика Буйного, а тот не носил креста, тот был огьяйленным безбожником и грешником, каких свет не видывал. Но Иван с верой расставаться не желал, он помнил все, он не мог быть неблагодарным, как не мог быть подлецом и негодяем. Он уже не сидел в хрустальной темнице, он стоял на ступенях, ведущих к Храму – и золото Куполов не слепило его, напротив, просветляло, давало видеть вдаль и вглубь, и овевал волосы легкий, теплый, земной ветерок, и звучали слова: ...все бывшее с тобой, все, что ты вынес и превозмоглишь прозрачная, легчайшая тень того, что ожидает тебя впереди. Только ты сам должен решить, с кем будешь в схватке Вселенских Сил... Взвесь все перед последним словом, прочувствуй, обоими умом и духан, не спеши, ибо грядущее дышит тебе в лицо Неземным Смертным Дыханием! Он вновь вернулся в хрустальное уэшмцце. Но напоследок в ушах прошелестело тихо: «Иди и будь благословен!»

– Я не верю вам! – тихо выдавил он спсмвимйся губами. – Вы не Божьи создания. Вы – исчадия ада!

– Твои речи недостойны тебя, человек, – голос извне утратил звонкость, засипел, стал глуше и тверже, – твой разум молчит сейчас, а говорит в тебе болезнь и страх перед неведомым. Ты должен довериться нам!

– Нет! Сгиньте, создания Тьмы!

– Ты никуда не уйдешь от нас. Опомнись!

– Силою Честнаго и Животворящего Креста Господня проклинаю вас! Сгиньте! ‑"‑Иван поднялся на ноги и трижды перекрестил пространство широким, размашистым движением руки. Он сомневался прежде, он думал, размышлял ранее, но в этот миг он верил, и его сущностью была Вера. – Сгиньте!!!

Захрипело, застонало наверху, захохотало жуткой болотной выпью ... или это только в ушах звучало. Иван упал плашмя, навзничь, во весь рост. И хрустальный лед под ним треснул, стал расплываться вонючей, слизистой жижей.

Темно. Чертовски темно. И тошно. Выворачивает наизнанку. Ну куда его тащат? Зачем?! Оставьте в покое, ради Бога! Все тело адски болело; в голове трещало, выло, гремело. Но почему он снова в скафандре? Что случилось? Зачем на него снова напялили эти покореженные брони?! Иван стонал. И потихоньку начинал видеть во тьме, глаза прояснялись. И вовсе не кромешная тьма. Вон, по мшелым стенам светятся лиловым потусторонним пламенем грибоводоросли‑трупоеды, распускают свои светящиеся щупальца, им плевать на любое давление, им подавай мертвечинку, они чуют чужую смерть за версты ... и оживают. Где же он?

Иван сделал попытку повернуть голову. Не получилось.

Тогда он скосил глаза – совсем рядом, по скользкому от гнилостного мха и раздирающему от острых выступов ходу какие‑то гадины волокли ветерана аранайской войны Кешу Мочилу. Вот так! Все пригрезилось! Нет никаких довзрывников, нет никакой сверхцивилизации на энергетическом уровне, а есть обычные, мерзкие и поганые гиргейские псевдоразумные оборотни.

Да, это именно они, оборотни, волокли их с Кешей во тьму и мрак потаенных глубин Гиргеи. Шестипалые твари с безумными зелеными глазами, раздувающиеся и опаляющие, почти бесформенные и оттого еще более жуткие, нервно дергали рваными крыльями‑плавниками... но передвигались вовсе не при их помощи. Оборотни обладали непонятной везможностью стремительно перемещаться в свинцых толщах без малейшего усилия, внезапно исчезать и появлятся совсем в других местах. Оборотни были гадки и противны. С ними давно никто не связывался. Да и они последние годы почти не проявляли интереса к людям.