Цай подошел ближе к распятому, встал перед ним на колени и прошептал полузабытую умагангскую молитву. Прямо перед ним была целая лужа крови. Он наклонился над ней – и увидел свое искаженное отражение: страшное, злобное лицо беспощадного, ожесточившегося сердцем убийцы. Ну и пусть! Он тот, кто он есть. И не надо лгать себе самому!

Надо уходить отсюда. Надо разыскать этого непонятного, сующего везде свой нос землянина, Ивана. И если он мертв, пора ставить точку на всей этой истории. Пора.

Цая вновь прожгло адским огнем. Швырнуло куда‑то во мрак и темень. Не сработало. Видать, и у них бывают сбои. В такой темнотище не может быть никого. Скорее всего, он просто ослеп.

Но не оглох. Сырой и вялый сквознячок донес до ушей Цая ван Дау тяжелые шаги. Шли двое, это можно было определить сразу. Оба тяжело дышали.

– Давай передохшем, – предложил Кеша. И уселся на корточки возле сырой стены.

– Давай, – согласился с ним Иван. Он был раздражен и зол. Ему впервые за многие годы хотелось выговориться. – Знаешь, Кеша – друг любезный, мне вот сейчас стало ясно, что жизнь вся моя состояла и состоит из двух половинок. В первой я жил как нормальный человек, учился, любил, дружил, покорял к геизировалаовые планеты, сражался со злом на них и насаждал добро, отдыхая на родимой земелюшке, короче, все как у людей. А во второй – я все время брожу по каким‑то лабиринтам, ходам, норам, ползаю по подэемельям, сигаю с уровня на уровень, чтобы вновь попасть в норы‑лабиринты, чтобы вновь блуждать до бесконечности – и конца края этим мытарствам не предвидится.

А в Системе меня все время подвешивали за ноги на какихто ржавых цепях, от этих процедур можно было сойти с ума ... Слушай, Кеша, может, я и сошел с ума в харханских подземельях, а? Может, все остальное это уже один бред?!

– Не берусь судить насчет всего остального, но что я не бред и не твоя, Иван, галлюцинация, могу поручиться твердо, – Кеша жевал какую‑то корку и говорил невнятно, с набитым ртом.

Уродливый карлик возник перед ними неожиданно.

– Вот она – галлюцинация! – ткнул в Цая железным пальцем рецидивист и беглый каторжник Кеша Мочила. – Натуральная.

– Это точно, – машинально согласился Иван, – подлинник сейчас в Калифорнии солнечные ванны принимает. – Сказав это. Иван встряхнул головой. Перед ним стояла никакая не галлюцинация, а сам отпрыск императорской фамилии.

Но этот отпрыск вел себя странно. Он не поздоровался, не обрадовался, не удивился, не изменился в лице. Казалось, он полностью погружен сам в себя. Иван вытянул руку, обвитую шнуром‑поисковиком, прибавил света – он научился это делать, все было просто, достаточно лишь пожелать света и чуть напрячь мышцы на руке – и Цай ван Дау расстаял, будто его и не было.

– Выруби прожектор! – сыронизировал Кеша.

Иван убрал свет. И почти сразу в темени ясно и зримо выступил карлик Цай.

– Не обращайте внимания, – прошепелявил он, – я тут кое с кем говорил ... э‑э, по внутренней связи. Вы меня четко видите?

– Ага! – ответил Кеша.

– И я вас вижу! Попробуйте дотронуться до меня!

Кеша заулыбался, наигранно отпрянул назад.

– Еще долбанет вдруг, – проговорил он с ехидцей, – ты случайно не с того свету, милый друг?

Иван дотронулся до карлика. Тот был вполне осязаем.

– Ну вот и прекрасно! – выдохнул Цай ван Дау. – Это восходящая струя.

– Мы думали, ты из Д‑статора сиганул на Землю, – сказал Иван.

– Нет. Я сейчас нахожусь внизу – в самом ядре Гиргеи.