Я так и не смог подобрать нужных слов. Просто стоял, глядя ей в глаза, не способный признаться ни себе, ни ей в чувствах, не разгаданных мной до конца.

— Девин… — Девушка оглянулась на поезд. — Мне пора.

Я удержал ее за руку и почувствовал дрожь холодных пальцев.

— Надолго уезжаешь?

Она потупила взор и тихо проронила:

— Полагаю, что навсегда. — Отступила назад, будто боялась, что я сейчас поволоку ее обратно в здание вокзала, а оттуда уже насильно увезу к себе домой.

Голос проводника, поторапливающего пассажиров занять свои места, диссонировал со звуками непогоды.

— Еще увидимся? — как последний глупец, цеплялся я за несуществующую соломинку.

Алексис горестно улыбнулась:

— Прощайте, мистер Уистлер.

И заспешила по платформе, стуча каблучками. Закрыв зонт, приняла предложенную руку проводника, обернулась в последний раз. А потом исчезла в вагоне, мазнув по ступеням тяжелым шлейфом.

В небо взвилась тонкая струйка дыма. Колеса застучали по рельсам. Сначала медленно и лениво, но с каждой секундой все увереннее набирая обороты. Дождь продолжал плести унылую песню, обдавая своим холодным касанием. Еще долго я стоял на перроне, глядя вслед удаляющемуся экспрессу, чувствуя, как что-то важное покидает меня навсегда.

Адам Блейк шел во главе молчаливой процессии, неспешно взбирающейся по винтовой лестнице. Начальник Бюро расследований первым достиг вершины, рванул ворот рубашки, сдавившей горло, тщетно пытаясь справиться с отдышкой. Столь длительные восхождения не входили в его привычку. Что ни говори, годы давали о себе знать.

Прижав ладонь к прибору, дождался, когда двери раскроются, и почтительно отступил, давая возможность членам Совета первыми войти в святая святых. Замыкал шествие Николас, впервые в жизни удостоившийся чести лицезреть тех, в чьих руках находилась практически абсолютная власть. Но получив такие привилегии, Росс откровенно робел и не отваживался поднять глаза, предпочитая изучать черно-белые, похожие на шахматную доску плиты.

Блейк приблизился к одной из ячеек. Наклонился и, взяв темный футляр, протянул его Эзерайе Рейфилду, не так давно получившему место в Совете. Мужчины сгрудились вокруг альва.

Прошло несколько томительных минут прежде, чем маг оторвался от изучения артефакта. Его голос, усиленный эхом, заполнил помещение:

— Это не медальон Льюиса. Мистер Блейк, — холодные серые глаза вперились в начальника Бюро, — это подделка!

У Адама мурашки побежали по коже.

— Ничего не понимаю, — растерянно прошептал он.

Николас судорожно сглотнул, представив, чем это может для них обернуться. Остальные присутствующие продолжали хранить молчание, сгущая тем самым и без того напряженную атмосферу.

Всучив оторопевшему мужчине жалкую имитацию, Рейфилд раскрыл небольшой кожаный чемоданчик, извлек оттуда складное непрезентабельного вида зеркало и положил его на пол.

— Отойдите! — скомандовал он.

Члены Совета расступились. Росс потянул назад начальника, пребывающего в каком-то жутком трансе. Когда же Адаму открылись события, несколько часов назад произошедшие в хранилище, — появление Наблюдателя Уистлера, подмена украшения и его поспешный уход — тот окончательно лишился дара речи.

Зато Николас громко воскликнул:

— Но это же невозможно! Девин не мог здесь находиться!

— Решите это! — наконец отмер глава Совета, бросив на Блейка уничтожающий взгляд, и первым покинул башню.