— Это они добрые — в свою мать, — пошутил Виктор. — Просто жалеют меня, безногого инвалида.

— Ладно. Не прибедняйся! — с любовью взглянул на него Юсупов. — Не знаю, что бы я делал без твоей помощи.

Он взглянул на часы, глубоко вздохнул и добавил:

— Ну вот вроде на душе полегчало. Теперь можно и делами заняться. Скажи там, Витек, секретарю, чтобы пропустила ко мне тех, кому назначено.

Жена Петра Юсупова, бывшая манекенщица Даша, была так хороша собой, что даже заметная беременность нисколько не снижала ее очарования. Большой живот, разумеется, подпортил фигуру, талия у нее исчезла, но широкие платья, которые она теперь носила, это искусно скрывали. Чувствовала она себя прекрасно и, узнав у мужа, что им с отцом никак не удается найти подходящую няню для его малолетних сестер, не задумываясь, предложила:

— Давай, Петенька, я поживу пока у твоих и позабочусь о близняшках. Хотя бы до тех пор, пока меня не положат в клинику. А за это время вы наверняка подыщете им какую-нибудь няньку.

— Никак решила соблазнить моего батю, пока он на холостом положении? — попробовал отшутиться Петр. — Ни за что не позволю!

— А что, он еще очень даже ничего! — весело рассмеялась Даша. — Жаль только у меня из этого ничего не выйдет. С моим-то пузом! Да и мамочке твоей он больно предан. Однолюб Михаил Юрьевич. Не в пример тебе, — добавила она с легким упреком.

Сказав это, Даша явно намекнула на то, что Петр в отличие от отца, который был верен своему чувству к жене и никогда не изменял, порвал с ней, Дашей, накануне свадьбы и едва не женился на другой. И, хотя это произошло по роковому недоразумению и закончилось для них благополучно, забыть такое она до сих пор не могла.

Разумеется, Петр Юсупов не испытывал ни малейшей ревности. И не только потому, что внешне мало чем уступал Михаилу Юрьевичу. Природа создала его почти точно по образу и подобию отца. Одного с ним роста, будучи так же хорошо физически развит, он выглядел не столь мощным, как отец, но зато намного моложе и стройнее. Петя не знал никого благороднее и порядочнее своего отца. Да и в Даше ничуть не сомневался.

— Похоже, ты меня никогда не простишь, Дашенька, — опечалился он, понимая причину ее упрека и чувствуя застарелую вину. — И будешь права! То, что я как последний идиот попался тогда на провокацию подлецов и поневоле причинил тебе горе, простить невозможно.

— Но ты не больно-то и стараешься! — с обидой произнесла Даша. — Последнее время ты ко мне невнимателен. Неужели из-за этого? — указала она пальцем на выпирающий животик. — Думаешь, я не заметила, как с тобой флиртует новая секретарша?

— Ну, это уже слишком! — возмутился Петр. — Мы с тобой очень мало виделись, потому что я все время был в разъездах. При чем здесь секретарша? Да я на нее никакого внимания не обращаю!

— Зато все остальные видят, что она перед тобой стелется и трясет грудью, — со злой насмешкой заметила Даша. — «Доброжелатели» мне об этом сообщили, как и о том, что грудь у нее ненатуральная.

— Брось, Дашенька! Ты к Инге несправедлива, — с досадой покачал головой Петр. — Девушка просто очень старается, дорожит новым местом. Вот и немного заискивает перед своим патроном.

— Ладно, замнем, — смягчилась Даша. — Но будь с ней поосторожнее, патрон! Если лукавишь, у нас возникнут большие проблемы.

Она уже успокоилась и деловито предложила:

— Позвони по мобильному Михаилу Юрьевичу и предупреди, что я останусь у них присматривать за Оленькой и Надей.