— Иметь такую армию и дожить до того, что невозможно выехать за стены крепости, за окраину города!.. Вы это хотели сказать, господин гауптштурмфюрер? — осипшим голосом спросил фельдфебель, подбирая сначала магазин, потом автомат. — Давайте лучше помолимся Господу, что послал нам этих ребят, — кивнул он в сторону случайно оказавшихся здесь «виллиса» и двух крытых машин. Это ехавшие в них солдаты прочесывали сейчас придорожное редколесье. — Времени на жизнь у нас оставалось не больше, чем патронов в моем шмайсере. Но в общем, нам еще раз повезло. Еще одна отсрочка.

Зебольд устало посмотрел на командира, дрожащей грязной ладонью помассажировал рыхловатое лицо с бледными обвисшими щеками и пошел осматривать перевернувшийся грузовик, вокруг которого лежали тела «Рыцарей Черного леса», и уткнувшуюся в ствол сосны их переоборудованную из бельгийского автобуса «фюрер-пропаганд-машинен».

Никакого желания следовать за ним у Штубера не было. Он подобрал чей-то валявшийся у дороги шмайсер, проверил его — оружие было исправно и магазин полон, солдат даже не успел освободить затвор от предохранителя — и, крикнув фельдфебелю: «Захвати пару магазинов!», — устало побрел к пришедшей им на помощь колонне.

— Что здесь произошло, господин гауптштурмфюрер? — вывалился из «виллиса» майор-интендант, сжимая под мышкой объемистый портфель.

— Вам еще нужны объяснения, майор? Дать их сейчас или пригласить к себе, в гестапо? — сурово спросил его Штубер. К нему постепенно возвращалась его убийственно холодная невозмутимость. — Вы почему не там? — кивнул он на лес.

— Извините, господин гауптштурмфюрер, — пытался втянуть в себя живот не в меру располневший тыловик.

— Я спрашиваю: почему не там? Почему не с солдатами? Кто их повел?

— Унтер-офицер.

— Марш к ним, майор, марш! Сколько вас развелось здесь, майоров-полковников, давно забывших, как пользоваться оружием…

— Я сейчас, господин гауптштурмфюрер, я сейчас. Вы правы, — засуетился майор, не зная, что делать с портфелем.

— А вы? — жестко поинтересовался Штубер, подходя к тройке прячущихся за кузовом первой машины водителей. — С майором, быстро! Все в цепь!

— Господин гауптштурмфюрер, Лансберг жив! Слегка контужен!

— Магистр уцелел?! — удивился Штубер, не ощущая при этом никакой особой радости. В его группе специального назначения «Рыцари Черного леса» люди привыкли называть друг друга по кличкам, и странно, что Зебольд назвал шарфюрера по фамилии. — Наверняка прикинулся мертвым. Интересно, признается ли в этом?

Однажды таким образом Лансберг уже спасся от мести польских партизан, застукавших его вместе с четырьмя солдатами в сельском доме, за выпивкой и с женщинами. Не получив ни малейшей царапины, Магистр при первых же выстрелах свалился у порога, и ворвавшиеся партизаны переступали через него, расстреливая и беспощадно добивая всех, кто был в доме. Точно так же, пиная, они переступали через него, когда поспешно оставляли дом. Никому и в голову не пришло усомниться в том, что лежащий у порога мертв.

«Ну что ж, по крайней мере теперь нас трое. Значит, группа еще существует».

Хотя он был бы не против, чтобы уцелел кто-нибудь другой. Лансберга он откровенно недолюбливал.