– Никогда не стану я рабыней мужчины! Скорее покончу с собой, чем покорюсь вам! - вскрикнула Кристина, пытаясь вырваться.

– Думаешь, я позволю тебе убить себя после того, как ждал так долго? - хрипло прошептал Филип и, наклонив голову, припал к ней в страстном поцелуе, вцепившись одной рукой ей в волосы, а другой - сжимая ее запястья.

Странное ощущение вновь охватило Кристину. Неужели она наслаждается его поцелуем? Но это невозможно! Она ненавидит этого человека!

Девушка постаралась обмякнуть в его объятиях, но прежде чем ей удалось лягнуть Филипа, тот подхватил ее на руки, и в шатре вновь зазвенел его смех:

– Нет, Тина, этот трюк больше не пройдет! - Откинув тяжелые занавеси, Филип понес Кристину к кровати. Та, поняв его истинные намерения, начала сопротивляться по-настоящему, но Филип бросил ее на постель и лег рядом. Девушка била его кулачками в грудь, пока он не поднял ее руки над головой и не сжал их в огромной ладони. - Теперь, пожалуй, настало время проверить, так ли красиво твое тело, как лицо.

Развязав пояс широкого бурнуса Кристины, Филип перекинул через нее ногу, чтобы не брыкалась, и одним резким рывком разорвал ночную, сорочку.

Кристина истерически вскрикнула, но ее рот мгновенно запечатали твердые губы и язык, проникший сквозь преграду зубов. Но на этот раз поцелуй был ласковым и нежным, так что голова у девушки закружилась от нахлынувших на нее неведомых чувств. Потом губы Филипа прильнули к ее шее, а свободная рука стала дерзко ласкать полные упругие груди.

Настойчиво ища ответа в глазах Кристины, Филип улыбнулся, глядя ей в лицо:

– Ты еще прекраснее, чем я воображал. Твое тело создано для любви. Я хочу тебя, Тина, - хрипло шепнул он и припал губами к розовым холмикам, целуя каждый по очереди. Кристина чувствовала, что горит как в огне.

Нужно сказать что-то, заставить его остановиться! Иначе ей с ним не справиться.

– Вы не джентльмен, мистер Кэкстон, если собираетесь принудить меня против воли, изнасиловать, - холодно сказала она, - зная к тому же, что я вас ненавижу!

Филип поднял голову, и Кристина увидела, как в его темно-зеленых глазах гаснет желание. Он отпустил ее и встал около кровати, глядя на девушку. Его рот сжался в жесткую линию, в глазах появился ледяной блеск.

– Я никогда не претендовал на звание джентльмена, но я вовсе не собираюсь тебя насиловать. Когда я буду любить тебя, все произойдет только потому, что ты сама захочешь этого так же сильно, как я. А ты захочешь меня. Тина, обещаю.

– Никогда, - прошипела она, стягивая на груди одежду, - никогда я не захочу вас! Я ненавижу вас всей душой!

– Увидим, Тина, - бросил Филип и отвернулся.

– И прекратите называть меня Тиной! - завопила она. - Это не мое имя!

Но Филипа уже не было в шатре. Кристина подвязала бурнус поясом и оглядела комнату. Но смотреть было не на что - рядом с огромной кроватью стоял единственный сундук, покрытый тяжелыми овечьими шкурами.

Скользнув под одеяло, Кристина попыталась обдумать то, что сказал Филип. Значит…, значит, он не собирается ее насиловать? Если Филип - человек слова, тогда она в безопасности, поскольку твердо знает, что никогда не захочет его. С какой стати ей хотеть мужчину? Желание присуще только им, не женщинам!

Но что, если он не сдержит обещания? У нее не хватит сил остановить Филипа, если тот решит овладеть ею. Что тогда? И какого дьявола он делает в Египте? Ведет себя как туземец, и племя, кажется, считает его своим. Кристина ничего не могла понять, и вопросы, на которые не находилось ответа, продолжали терзать ее. А при мысли о том, на что посмел пойти Филип Кэкстон, чтобы завладеть ею, девушку вновь охватило бешенство.