– Надеюсь, что нет! Нам не нужны ничьи подачки. Иначе зачем бы мы занимались подобными делами?

– Знаю, – примирительно проговорил Вернон, – но когда я попытался заговорить об этом с Джексоном, он просто велел мне делать все в соответствии с его распоряжениями. Я сказал ему: «Отлично, вы босс» – и оставил все как есть.

– Он не босс, – с нескрываемым раздражением произнесла Аманда. – Может быть, это была его идея, может быть, он планирует операции, но мы сами выполняем всю работу и делаем это ради наших людей.

– Хорошо, хорошо, – сказал Вернон, – чем, собственно, мы недовольны?

– Мне неприятно чувствовать себя марионеткой в чьих-то руках. Знаешь, Вернон, когда я на страстную пятницу собиралась прыгнуть с одной балюстрады на другую, мне вдруг показалось, будто Джексон рядом со мной, что он подталкивает, подгоняет меня.

– Телепатия! – засмеялся Вернон. – Нам читали лекции об этом вздоре, но Джексон верит в него. Немного жутко об этом думать.

Неизвестно почему, Аманду внезапно охватило раздражение, едва ли не злость против человека, который умен, богат и успешно руководит их действиями.

Ее брат был не столь удачлив: спускаясь с отвесной скалы, он поскользнулся и сломал ногу. Конечно, все могло кончиться и хуже, но ей пришлось терпеть скверный характер Вернона, пока он предавался вынужденному безделью и только наблюдал, как она делает ту работу, которую он любил.

Ей стало жаль его. Улыбнувшись, она нежно положила руку на колено брата и сказала:

– Давай не будем заниматься самокритикой. В нашем списке стало на три или четыре фамилии меньше. Каковы наши дальнейшие действия?

– Инструкции на этот счет должны поступить этим утром.

– Так скоро?

– Я не думаю, что Джексон хочет, чтобы мы болтались рядом с местом преступления. Он всегда утверждал, что это опасно. Это все равно что бомбардировки во время войны: бомбардировщики, сбросив бомбы, должны сразу же возвращаться на базу.

– Но наш отъезд из отеля не должен напоминать поспешное бегство, – заметила Аманда.

– Сегодня пасха. Если мы улетим завтра, то практически ничем не будем отличаться от других туристов.

Аманда смотрела на залив и думала о том, сколько веков люди смотрели отсюда на море, мечтали, и их беды растворялись в совершенной красоте пейзажа.

– Я хочу остаться, – сказала она, словно сама себе.

– Но ты не можешь! – проговорил Вернон. – Нам велено уехать завтра же, а сегодня вечером мы пойдем в твой любимый ресторан «Санта Тереза», что на набережной, и сможем провести время, как тебе захочется.

– Это будет здорово! – воскликнула Аманда. – И все же я хотела бы остаться здесь. Так много еще хочется посмотреть. С пасхальным хлебом Джексон это ловко придумал, – добавила она, помолчав.

Вспомнив о церкви, девушка вновь погрузилась в воспоминания о прекрасном свете, заливавшем часовню. Тогда она так и не успела помолиться.

Она снова ощутила что-то смутное, поднимавшееся из глубин ее подсознания, чему не было названия и что тревожило ее.

Вернон прервал ее размышления.

– В газетах, – заметил он, – пишут, что номера многих банкнот известны.

– Нам же говорили, – откликнулась Аманда, – что полиция всегда дает в газеты подобную информацию, чтобы испугать воров.

– Я не верю, что в номерах есть какая-либо последовательность, – ответил Вернон. – Я же видел: они шли в полном беспорядке.