Ветер унялся, на небе взошла полная луна. Около десяти вечера Стивен, остановившись у открытого окна своей спальни, выглянул наружу. Тишина ночи казалась обманчивой, словно некие таинственные обитатели залитых лунным светом лесов никак не могли обрести покоя. Время от времени над прудом разносились странные крики, как будто их издавали заблудившиеся и отчаявшиеся найти дорогу путники. Возможно, конечно, то кричали совы или выпи, однако, по правде сказать, звуки не слишком-то походили на голоса ночных птиц. И они приближались — проплыли над водой и зазвучали в кустах на ближнем берегу пруда. Затем все стихло, но когда Стивен уже вознамерился закрыть окно и вернуться к чтению «Робинзона Крузо», он неожиданно приметил на посыпанной гравием, огибавшей усадебный сад террасе две фигурки, показавшиеся ему очертаниями мальчика и девочки. Дети стояли рядом и смотрели на окна. Облик девочки напомнил Стивену помнившуюся ему фигуру из страшного сна, однако куда больший страх вызвал у него вид мальчика.

В то время как девочка стояла неподвижно, сложив руки на груди и изогнув губы в намеке на улыбку, ее истощенный, черноволосый, обряженный в лохмотья спутник с угрожающим, выдающим ненасытное вожделение видом воздел над головой иссохшие, почти прозрачные руки с необычайно длинными и словно наполнившимися лунным светом ногтями. Стоя с поднятыми руками, он представлял собой устрашающее зрелище еще и потому, что на левой стороне его груди зияла черная рана. Стивену показалось, что он понял, чьи голодные, алчущие стоны доносились из леса. В следующий миг ужасная пара быстро и бесшумно заскользила по гравию и пропала из виду.

Несмотря на свой безмерный испуг, Стивен все же решился взять свечу и спуститься к кабинету мистера Эбни, ибо близился назначенный час встречи. Но если путь до кабинета мальчик преодолел за несколько мгновений, попасть внутрь оказалось не так-то просто. Причем — в этом Стивен не сомневался — дверь не была заперта, ведь ключ, как всегда, торчал из скважины снаружи. Но она не подавалась, а неоднократный его стук ни к чему не привел, хотя мистер Эбни определенно находился внутри. Оттуда донесся его голос, точнее, сдавленное, словно умершее в его горле восклицание. Что же с ним? Неужто ему тоже явились те страшные дети?

Эти мысли одолевали Стивена, когда дверь наконец подалась под его дрожащими пальцами.

Обнаруженные на столе в кабинете мистера Эбни бумаги смогли прояснить для Стивена Эллиота суть случившегося, когда он повзрослел достаточно, чтобы прочесть и понять их. Позволю себе привести некоторые, наиболее интересные выдержки из этих писаний:

Древние, мудрость которых в силу моего опыта и познаний для меня несомненна, придерживались того убеждения, что с помощью определенных действий (каковые нам, людям современным, могут показаться «варварскими» ритуалами) можно добиться невиданного подъема духовных способностей: так, путем поглощения некоторого количества личностей себе подобных человек способен возвыситься и над теми категориями духов, которые управляют природными стихиями нашей Вселенной. Достоверные сведения свидетельствуют о том, что Симон Волхв обладал способностью летать, становиться невидимым или принимать любое обличье с помощью души мальчика, которого оный волхв, пользуясь неуместным выражением автора «Clementine Recognitions», «умертвил». Из трудов же Гермеса Трисмегиста можно почерпнуть существенные детали, позволяющие прийти к выводу, что наилучшим способом достижения столь выдающихся результатов является последовательное потребление сердец трех человеческих существ, не достигших двадцати одного года. Почти двадцать лет я посвятил опытной проверке этого положения, выбирая в качестве corpora vilia моего эксперимента таких персон, исчезновение которых не вызвало бы ощутимого общественного резонанса.