|
Брат Демьен наверняка был там же и присматривал за ними, подходя к каждому по очереди, чтобы выдать точные указания насчет того, что следует делать для достижения наилучшего результата. Позже, когда растения начнут набирать силу и приносить первые плоды, можно будет увидеть, как он шепчет ласковые слова какому-нибудь своему любимчику, словно колдун или фокусник, или, больше того, заботливая мать. Иногда я удивлялась тому, что он может есть эти растения, этих своих детей, которых с такой любовью и нежностью вырастил. «Здесь едят маленьких детей...» Как и всегда, когда брат Демьен находился в саду, он был спокоен и всем доволен, в отличие от меня – результаты моего путешествия вызывали у меня серьезную тревогу. Теплая улыбка, которой он меня приветствовал, была точно ложка меда, смягчившая больное горло, и меня охватила благодарность. Он стряхнул с рук землю и спустил рукава. – Матушка... Мы ждали вас через день или два, – сказал он.– Но я рад, что вы вернулись. Его преосвященство стал ужасно раздражительным в ваше отсутствие. Я испытала греховное удовольствие оттого, что мое отсутствие не прошло незамеченным, хотя мне не понравилось, что Жан де Малеструа страдал от каких-то неудобств. – Я тоже рада, что вернулась, – устало проговорила я. – Вы встретились с какими-то трудностями, которые заставили вас вернуться? – Только с од ной, – ответила я. – Мне удалось слишком многое узнать за слишком короткое время. Я не видела причин задерживаться, учитывая, что приближается Прощеное воскресенье. Он ничего не сказал, но взял у меня из рук небольшую сумку с вещами и жестом показал на аббатство. Взявшись за руки, мы медленно зашагали в ту сторону. – Разумеется, вы хотите немедленно сообщить новости его преосвященству. – Естественно. – Судя по настроению епископа, ситуация в стране довольно сложная. – Боюсь, я только еще больше испорчу ему настроение. – Одиннадцать, – сказала я Жану де Малеструа.– И Бернар ле Камю. Так что всего двенадцать за два года, только в районе Бурнёфа. Не говоря уже о том, что я, слышала по дороге туда. Я не пошла дальше, поскольку и без того собрала много свидетельств. Я с нетерпением ждала ответа, но епископ молчал. – Мы не можем не обратить на это внимание, – настаивала я. Он довольно долго раздумывал над моими словами, но потом все-таки заговорил: – И снова вы дали мне пищу для размышлений. А у меня и без того забот достаточно. Скажите мне, Жильметта, вы встречались с этими людьми – вы находите их истории правдивыми? На мгновение я потеряла дар речи. – Разумеется, ваше преосвященство, конечно, они говорили правду. Кроме того, я не могу себе представить, зачем разные люди вдруг станут объединяться, чтобы сочинить истории, которые я слышала. Для этого им нужно было бы договориться между собой, а это не просто, да еще обладать воображением, коим наш Господь их не наделил. – И что, по вашему мнению, мы должны сделать по поводу происходящего? О Господи! И о чем он только думает? Такое решение не я должна принимать. Я предприняла свое путешествие исключительно ради того, чтобы заставить действовать епископа. Я не забыла, что он неохотно согласился меня отпустить, но Жан де Малеструа совершенно не заинтересовался тем, что я ему сообщила, и это меня изумило. Однако я решила попридержать язык. Возможно, я чего-то не понимаю. Ведь по природе своей епископ добрый и сострадательный человек. – Совершенно очевидно, ваше преосвященство, что кто-то должен заняться этим делом, разобраться в каждом случае исчезновения детей и определить, не связывает ли их что-нибудь, – спокойно проговорила я. |
